Девушка по-прежнему сидела на полу, но уже не плакала. Вместе со слезами, из неё вышли все силы, она утомилась и уснула. Теперь же, крики и стук в дверь разбудили её. Она поднялась, обтряхнула своё платье, поправила его и вышла из комнаты.
На ужин была баранина под каким-то непонятным соусом. Девушке не особо понравилось угощение, но жаловаться на него она не могла. За ужином Эрвард ввёл несколько правил поведения и попросил Беатрису придерживаться их до тех пор, пока она живёт в его доме. В основном, правила были запрещающие, но и сказать, что они сильно сковывали свободу девушки, нельзя. Он попросил её не входить в его кабинет и спальню без разрешения. Так же он сказал, что в доме есть подвал, но туда лучше не заходить.
— Это довольно опасное место. Там я работаю. Я знаю, что у тебя есть опыт работы с алхимическими препаратами, но я бы всё же…
— Вы считаете меня дилетанткой, которая не отличит янтарь от соплей? – возмутилась Бетти.
— Да ну что вы, просто я…
— Я знаю, что вы читали «Аномалию в пробирке», это мамина книга. Я помогала её писать. – хвасталась она.
— Да, мне говорил твой… Э… – тут Эрвард понял, что лучше не договаривать. – В общем, я это знаю. Просто я люблю работать один. Знаешь, в тишине, наедине с самим собой.
— Но я даже кровавый сок умею готовить, почему нет? – обиженно залепетала она.
— Послушай, девочка. Я не просто врач, я Серый Журавль. Ты знаешь, что такие Серые Журавли?
—Ну, я знаю, что это как-то связано с Мором. Но папа… папа не любил о нём говорить.
— Видишь ли, когда Болотный Мор ещё не стал пандемией, Сёстры пытались лечить людей как умели, просто смотря на симптомы. Но вскоре стало ясно, что это «лечение» лишь отсрочивает неминуемую смерть. Тогда, впервые в истории, в Орден Сестёр Целе стали принимать мужчин. Вот только эти мужчины выполняли и до сих пор выполняют другие функции. Мужчины в Ордене стали заниматься изучением болезни, выявлением хоть каких-то зацепок, чтобы с их помощью разработать лекарство. Они приходят к больным и, если у пациента есть хоть кто-то близкий, то человека осматривают, изучают, а затем сжигают, чтобы не заразил ещё кого-то. А если человек одинок, то его забирают на изучение. Над ним ставят опыты. Срезают слои пораженной кожи, фрагменты органов. Таких «докторов» в народе прозвали Серыми Журавлями, за особую одежду и маски с птичьим клювом. Потому, что эта птица охотится на болотах, а болезнь всё тот же народ назвал Болотным Мором. Так уж вышло, что я работаю именно этим самым журавлём.
— Моего отца могли препарировать и изучать? – странным голосом спросила Беатриса.
— К сожалению, да. Но, благодаря вам, этого не случилось. Всё-таки, Орден милосерден.
— Что это за милосердие такое, когда живого человека режут в сыром подвале и перебирают его кишки?! – Беатриса сорвалась и закричала.
— Это единственный способ понять Мор и вылечить его. Мы должны изучать болезнь и бороться с ней. Иначе погибнут все. И я, и ты, все. Понимаешь ли, я одним из первых записался добровольцем в Орден. И чуть ли не дольше всех изучаю болезнь. И… Я заметил одну очень пугающую вещь. Если Мор поражает мозг, то начинают происходить какие-то странности. Человек не умирает, по крайней мере полностью. Вместо этого он становится просто не похож на человека. Он перестаёт разговаривать и понимать чужую речь. Больше не ест и не пьёт. Глаза у таких больных закатываются внутрь и вообще, происходят странные внешние изменения: удлиняются клыки, расширяются ноздри, руки становятся длиннее и как бы свисают с плеч. Но самое главное – агрессия. Такие люди становятся агрессивными и, видимо, хотят съесть всё, что только движется в их поле зрения, но друг друга они при этом узнают и не нападают, за редким исключением. Пока что одного, общепринятого названия им не дали, но лично называю из Бродящими, просто для удобства. Мы стали сжигать тела только для того, чтобы не допустить подобных превращений. Бродящие представляют особую угрозу, но, как мне кажется, в них кроется отгадка. С их помощью я планирую разработать лекарство.
— И что в них такого? – в голосе девушки заиграл интерес.
— Здесь моя логика проста. Согласись, что, если они остаются живи, значит мозг не сгнивает полностью. Местами это происходит, но важнейшие его части, поддерживающие факт жизни, остаются невредимы. То есть, в этих частях есть что-то что не позволяет заразе пройти дальше. Какое-то вещество, которое защищается от болезни, а возможно и вовсе уничтожающее её, но лишь на своей территории. Проблема лишь в том, что такие случаи редки, а работа с мозгом очень сложна. Пока что я не добился успехов, но я надеюсь, что вскоре мы сможем победить Мор. К тому же, я работаю не один. По всей Андреене действуют сотни Серых Журавлей. Мне кажется, что спасение близко.