— Мама? Что я не понимаю?
— Я уже сказала, что больные становились одним целым. И все их мысли, эмоции и ощущения передавались и мне. Животным плевать на моральную боль. Но я всё это чувствую. Дорогая моя. Ты не понимаешь, что это такое. Я чувствую и знаю каждого больного, абсолютно все их мысли и переживания отражаются на мне. Все человеческие страхи, боль и отчаяние. Каждая мысль, каждая слезинка. Я это чувствую. И это самое ужасное наказание на свете, Беатриса. Среди этих людей есть хорошие, есть и плохие. Но все они мучаются одинаково. И я мучусь вместе со всеми ими. Через какое-то время я почувствовала среди прочих умов чей-то до боли знакомый. Это была ты. Я ужаснулась. Больше всего я надеялась, что вирус не заберёт тебя, но этого не случилось. Ты исчезла очень рано, быстрее, чем остальные, даже слишком быстро. И я не знала, что думать, но вариантов было не много. Сначала я надеялась, потом надежда пропала. И во мне воцарилась злоба. Я боялась заразить лишь свою семью. Но, увы, она уже вся была мертва. Меня ничего не держало. И вот, совсем недавно, я создала споры. Та самая огромная зелёная пелена в небе. Это миллиарды споров вируса. Вы прозвали его «Болотный Мор», а я надеялась на что-то поинтереснее.
— Но почему сейчас ты разговариваешь с нами, а не пытаешься убить? – спросила Беатриса.
— Потому что у меня вновь появилась надежда. У меня есть живая дочь. И мне есть ради кого жить. Или… – тут она поднялась, подошла к лежавшему на траве мечу и вернула его Эрварду.
— Ты. Серый Журавль. Думаю, справедливее будет, если это сделаешь ты. – говорила она, протягивая ему клинок.
Эрвард неуверенно принял меч и стал, недоумевая, смотреть на неё. Маргарет продолжила:
— Я не уверена, что это поможет, но я буду надеяться. Видишь ли, Журавль, это мой разум поддерживает жизнь Топей и их жажду власти над другими разумами. Это я являюсь виновницей всего этого. Понимаешь к чему я клоню?
— Да, я понимаю. – грустно ответил он.
Маргарет подняла руку на уровень пояса и тут перед ней стали развиваться корни, которые через секунду образовали что-то, напоминающее плаху. Женщина вновь встала на колени, положила голову на корни и прошептала: «Я даже отчасти рада, что ты ослепла, дорогая». Эрвард, понимая, что по-другому нельзя, помолился, вознёс меч над головой Маргарет и совершил страшный суд. Беатриса стояла в стороне и плакала. Никогда ей не было так плохо, но вместе с этим она чувствовала также и облегчение. Эрвард с тоской посмотрел наверх. Зелёные тучи медленно растворялись, становясь всё менее заметными. Солнце, спрятавшись за облаками, светило приятно и не ярко. Подул лёгкий холодный ветерок. Кружась в витиеватом танце, с неба падали чистые белые хлопья первого снега.
Конец