— Куда мы едем? – снова спросила она.
— На север, в мой дом. Я не живу в городе, у меня небольшой домик, чуть восточнее столицы. Так безопаснее. Никаких заражённых и в воздухе нет запаха мертвечины. – тут Эрвард усмехнулся. – думаю, вам понравится.
Они ехали долго. Через нависающие над головой ветви столетних деревьев и через немые поля, где лишь ветер не прочь что-нибудь рассказать. Пока они ехали, в небе засверкала полная луна, появились тысячи ярких звезд. Спокойствие ночи проникало в сознание девушки, силы её были на исходе. Эрварду казалось, что она вот-вот заснёт, и, чтобы не допустить этого, он начал разговор.
— Вы очень сильная юная леди.
— О чём вы, Боги. Я сломлена. На столько, что не стесняюсь говорить это. Мне просто это не важно. То, что я не плачу ещё не делает меня сильной. – холодно произнесла она.
— Как бы там ни было, вы здесь. Вы согласились ехать со мной, а это значит, что вы не отчаялись жить. Это очень хорошо. Это значит, что надежда ещё есть. Я уверен, что у вас в жизни всё будет хорошо. Я надеюсь… – тут он замялся. – надеюсь, вы не станете винить меня за то, что я выполнял свою работу.
Девушка промолчала.
— Эм… Кстати говоря… – тут доктору пришлось прерваться. – О! Мы на месте.
Беатиса посмотрела вперед и увидела небольшое деревянное здание с милым садиком во дворе. Сад немного порос травой, но цветы в нём всё же были, и все они были ей знакомы. Среди травы были островки синего цвета, розового, красного и так далее. Девушка узнала в этих островках лекарственные растения, которые и сама когда-то выращивала и с которыми работала.
— Скорее входите. – пригласил он девушку внутрь. – уже очень поздно, с вашего позволения, сейчас я проведу вас к вашей койке, а завтра проведу экскурсию по остальной части своих «владений». Идёт?
— Это разумно, большое спасибо. – еле живым голосом проговорила она, стараясь не дать глазам закрыться.
Эрвард отвёл юную гостью в комнату с одной кроватью, письменным столом, тумбой и огромным шкафом с книгами, рассматривать содержимое которого девушка не могла. Она уже не думала ни о чем, кроме сна. Она хотела было лечь на это манящее белое ложе, но доктор не дал ей это сделать:
— Прошу прощения… – он застеснялся. – ваше ночное бельё. Там, в углу, на тумбе. Не смею вас более задерживать. Спокойной ночи, до завтра. И… Комната запирается изнутри. На случай, если вы так боитесь.
С этими словами он удалился из комнаты и закрыл дверь за своей спиной. Беатриса, уже падая с ног, кое-как переоделась в нежно-белое бельё. Вероятно, не будь она такой уставшей, то задалась бы вопросом «а откуда у одинокого мужчины взялось женское бельё, да ещё и именно её размера?» Она из последних сил выжила из себя здравую мысль: «Нужно запереть дверь». Подойдя к двери, она вслепую нащупала щеколду и повернула её. И только тогда, наконец, она упала на кровать и, в беспамятстве, провалилась с глубокий и тревожный сон.
Глава 2. Новый дом
Снилось Беатрисе множество всего. Что-то её сознание воспроизводило из памяти. Так, например, она видела, как, будучи одиннадцатилетней девочкой она собирала травы в саду, но укололась пальцем о колючий гриб. В этом сне сад был неухоженный и заросший сорняками. В другом ей виделись поля и леса, охваченные огнём. Девушка смотрит на них с высоты птичьего полёта. Было много разных сновидений, но в каждом из них был он. Абстрактный образ её отца. Тонким силуэтом в сумрачном переулке, серым призраком меж деревьев, он наблюдал на ней, оставаясь в тени. Но когда она его всё же замечала, то видела, как по его зеленоватым щекам стекают слёзы, холодные и отчаянные, как и он сам. Ей снилось, как она пытается подойти к нему поближе. Но он пятится назад, он смотрит на неё с ужасом в глазах. В них отражаются языки пламени, боль и кровь. Беатриса останавливается, но её отец продолжает пятиться и, в итоге, куда-то проваливается. Его крик разносится эхом по округе. Девушка бросается помочь ему, но не видит ни ямы, ни отца. Упав на колени, она начинает рыдать и, неожиданно, чувствует чью-то руку на своём плече. Обернувшись, она видит женщину, одетую в платье в тускло-лазурных тонах. Её зелёные глаза взирали на девушку гордо, но с какой-то неуловимой любовью. Белые волосы развивались на лихом ветру, а яркие губы были подёрнуты едва заметной улыбкой. Это была Маргарет. Мать Беатрисы. Давно пропавшая, ушедшая ото всех, не произнеся ни единого слова.
— Беатриса, девочка моя. Ты так подросла за эти пять лет. Настоящая красавица.