— Я бы никогда… — пытается он, но я перебиваю его.
— Не причинил бы мне боль? — насмехаюсь я. — Ты сейчас так говоришь, но как я могу быть уверенной в том, что однажды ты не сорвёшься на мне так же, как сегодня? — Сирены, которые я слышала на фоне, стали громче и отчётливей. Машина остановилась прямо позади меня, и я заметила, что Дилан смотрит туда с болью в глазах. Я быстро оборачиваюсь, чтобы тоже взглянуть. Полиция. Они здесь, чтобы забрать его. И мне абсолютно плевать.
— Как ты можешь такое говорить, Джесс? — теперь злиться Дилан. Я сделала ему больно, я могу видеть это. — Ты знаешь, что я люблю тебя. Я скорее умру, чем причиню тебе боль, — рычит он. Я больше ничего не могу сказать. Я даже не могу посмотреть на него. То, что он сейчас сделал, что он снова натворил, было последней каплей.
— Сэр, — неожиданно заговорил мужской голос позади меня. — Отойдите от молодой леди, пожалуйста, — голос был требовательным и обращался к Дилану. Он не слушал. Он продолжал смотреть на меня.
— Джесс, пожалуйста, — умолял он.
— Сэр, — повторил голос. — Отойдите и заведите руки за голову. Офицер полиции оставался спокойным, пока Дилан отказывался его слушать.
— Джесс, я люблю тебя, — вздыхает он.
— Если ты, правда, любишь меня, то пойдёшь с ним, — пока я говорила это, мои глаза опустились вниз. Я так боялась, мне было так неловко смотреть ему в лицо. И Дилан послушал меня. Он завёл руки за голову и отошёл назад. Офицер полиции обошёл меня и взял Дилана за руки, надевая на него наручники. В тишине он посадил Дилана в машину и вернулся ко мне. Я всё ещё смотрела вниз.
— Мисс. Вы в порядке? — спрашивает мужчина. Я поднимаю на него взгляд. Офицер полиции на вид был среднего возраста, на его голове уже пробивалась седина. Он выглядел дружелюбно. Я могла лишь кивать головой, потому что ком в моём горле блокировал слова. — Он вас обидел? — я отрицательно помотала головой. — Хорошо. Скорая помощь уже в пути для него, — он указал на Тайлера. — Мне нужно, чтобы вы явились в офис для дачи показаний так скоро, как вы сможете. — Я снова кивнула. Мужчина улыбнулся, похлопал меня по плечу и исчез вместе с Диланом на заднем сидении.
========== 28. Заключенный ==========
Уже в который раз я нахожу себя сидящей на больничной койке Тайлера. Он был весь в ссадинах, побитый и полон боли. Доктор дал ему какое-то средство, чтобы он мог уснуть, и пока это работало. Но даже во сне его лицо корчилось от боли. Прошло ровно 24 часа с тех пор, как забрали Дилана, и всё, что я знала было то, что его арестовали за нападение и избиение и сейчас держат его под стражей. Я даже не представляю, когда его выпустят, если выпустят вообще. Я чувствовала странную пустоту. Будто мне уже всё равно. Я не могла себя понять. Я любила парня. Я так сильно старалась сделать из него хорошего человека. Я забывала и прощала, но, возможно, я была слишком слепа, чтобы заметить, что он никогда до конца не изменится, что всё, что он делал, когда был со мной, было всего лишь игрой. И по какой-то причине это больше не причиняет мне боль. Я была опустошена.
Я смотрела на настенные часы больницы, когда я наконец встала, то направилась в полицейский участок. Мне всё ещё нужно было дать показания. Я была в ужасе от этого. Вы бы давали показания против парня, за которого днём ранее отдали бы свою жизнь? Это было тяжело. Было почти невозможно поверить в то, что мне больше нет никакого дела, что всё, что я когда-либо чувствовала к нему, было всего лишь далёким воспоминанием. Но я должна. Я должна перестать любить сумасшедшего маньяка.
В полицейском участке было холодно и пусто, и прошло почти полчаса, прежде чем они отвели меня в комнату для допроса. Я сразу представила, как Дилан сидит на этом пластиковом стуле, с полным безразличием в глазах, не произнося ни слова.
— Мисс Джессика Уайтмор, спасибо, что пришли, — произнёс тот же офицер полиции, который вчера забрал Дилана, и сел на другой пластиковый стул. — Я офицер Джарвис, — он скрестил руки, смотря на бумаги, а затем снова на меня. — Вы здесь, потому что замешаны в деле, касающееся Дилана О’Брайена. Мне нужно, чтобы вы подписали это соглашение, в котором вы обязуетесь говорить только правду и ничего, кроме правды. — Он повернул ко мне листок бумаги и дал мне ручку. Я сделала то, что от меня требовалось, и подписала соглашение. — Спасибо, — сказал офицер Джарвис и убрал документ. — Хорошо. Не могли бы вы, пожалуйста, рассказать мне, что произошло вчера. Что вы видели?
— Я, правда, многое не увидела, — честно говорю я. — Я шла прямо к дому, когда увидела, как Дилан бьёт Тайлера.
— Вы видели, кто нанёс удар первым? — Я помотала головой. — Защищал ли себя мистер О’Брайен? — Я снова помотала головой.
— Тайлер уже едва был в сознании, — по какой-то причине я чувствовала себя предательницей. Я бросила Дилана, но я так долго за него боролась. Я не могу продолжать защищать его. Офицер Джарвис записывал мои слова.
— Что вы делали у дома мистера Пози?
— Он пригласил меня. Мы друзья и хотели посидеть вместе.
— Просто друзья? — Я подняла бровь из-за этой фразы.
— Простите? — я была оскорблена. — Вы подозреваете, что я была там, чтобы подцепить его?
— Я ничего не подозреваю, — он защищал себя. — Я здесь для того, чтобы просто задавать вопросы.
— Дилан был моим парнем. Я любила его и не сделала бы ему ничего плохого, — прорычала я. — Так что, да, я была там, как друг. Дилан знал это.
— Вы говорите, что мистер О’Брайен был вашим парнем. Как бы вы описали ваши отношения? — Я снова была оскорблена.
— Я не заметила, чтобы любовь моей жизни делала хоть что-то из этого, — я действительно не была в настроении, чтобы объяснять всё о Дилане и перевела тему. Я не понимала, какое это имеет значение.
— Послушайте мисс Уайтмор, мистер О’Брайен не чужой нам человек. Мы выпустили его однажды, потому что доказательства против него были недостаточно весомые. Теперь я хочу убедиться, что хорошенько его закрою, — голос офицера стал суровым, а его взгляд больше не излучал дружелюбие. Я бы могла сказать, что он устал. Но его слова шокировали меня. Хорошенько закрыть его? За то, что он дал парочке парням по лицу? Не было ли это слишком? Я вздыхаю.
— Да, у нас с ним были различия. Дилан не из лёгких. Он сильно пострадал от прошлой любви, и ему очень трудно доверять людям. С ним у меня не всегда были цветы или сердечки, но он старался. Он старался ради меня. Он неплохой человек. Он не преступник.
— Этот вопрос решит судья, — сказал офицер Джарвис, смотря на свои бумаги. — Хорошо, мисс Уайтмор. У меня всё, вы можете идти. — Я покинула полицейский участок с узлом в желудке. Это было неправильно. Они не могут его хорошенько закрыть. Его можно посадить на пару дней, чтобы его разум очистился, с этим я бы согласилась, или, может, назначили бы ему какие-нибудь социальные работы, но посадить его в тюрьму на остаток жизни было неправильно. Поэтому я направилась к единственному человеку, которого я знаю и который может мне помочь. Алекс. Он сидел за своим столом в офисе, когда я ворвалась.
— Они арестовали его! — кричу я и, впервые за долгое время, плачу. Солёные слёзы катятся по моим щекам, и я не могу их остановить. Я села на кожаный стул, а Алекс бросился ко мне. Он положил руку на мою щеку, вытирая слёзы.
— Я знаю, дорогая. Мне очень жаль, — я зарылась лицом в его шею и начала рыдать.
— Как ты узнал?
— Я его психиатр. Они уведомили меня. Я должен дать показания завтра, — я подняла на него взгляд, шмыгая носом.
— Это всё, что ты можешь для него сделать? Ты знаешь, что он не может помочь себе сам. Ты знаешь, что он не должен находиться в тюрьме. — Алекс вздыхает и выпрямляется.
— Я посмотрю, что смогу сделать, но Джесс… я не могу ничего обещать.
========== 29. Первый день весны ==========
Прошло два месяца. Два гребаных месяца, вы можете в это поверить? Все связи между мной и Диланом оборвались, и я чувствовала себя ужасно. Я чувствовала себя ужасно из-за того что сделала с ним, потому что бросила его. Но это было не моё решение. Дилана признали виновным в таких преступлениях, как нападение, избиение и изнасилование. Я не верила, что последнее обвинение было правдой. Он может быть злым, он может быть монстром, но у него нет такой черты, чтобы вредить женщинам в таком ключе. Благодаря Алексу он не в тюрьме, но я не уверена, что место, где его держат, намного лучше. Алекс защищал его, умоляя о приговоре, который был бы более подходящий для Дилана, исходя из его нынешнего психического состояния, поэтому его направили в психиатрическую больницу. Ему дали другого психиатра, так как Алекс имел ко мне отношение, его отстранили от лечения Дилана. И это будет продолжаться до тех пор, пока психиатр не убедится, что Дилан достаточно в своём уме, чтобы вернуться к социальной жизни, тогда его выпустят. Первый месяц Дилану было не разрешено принимать посетителей кроме медсестёр и психиатра. Его держали в изоляции, будто он был диким зверем. Каждую ночь я ложилась в постель, молясь о том, чтобы у него всё было хорошо, чтобы он выжил. Я надеялась, что будучи в заперти он не потеряет последний глас рассудка, который до сих пор был в нём. Алекс был первым, кто передал мне новость о том, что прошёл один месяц, и Дилана выпускают из изоляции. Каждый день я стояла на лестнице психиатрической больницы, уставившись на большую деревянную дверь. Я никогда не находила в себе смелости, чтобы войти. Я не знала, что ему сказать. Пока не наступил первый день весны. Деревья начали расцветать, и это было необычайно тёплое время года. Я сидела на балконе в квартире Тайлера, и попивала Мохито.