Чувствовала себя пятнадцатилетней дурой — той, которой могла бы быть в своё время, сложись её жизнь по нормальному. Что ж — по всей видимости, не всё потеряно.
Кровать немного прогнулась под тяжестью веса — Джеймс присел на самый краешек и совсем неловко коснулся её ладони. Наташа тут же сомкнула пальцы и подняла голову с подушки.
— Какой будешь?
— Черный и два сахара.
— Запомнил, — едва не сказал «навсегда», но вовремя осёкся. Засмотрелся на неё, такую заспанную и милую, и только силой воли заставил себя встать с кровати и начать собирать одежду по номеру.
— Джеймс.
— Мм?
— Кофе не хватит — хочу съесть слона.
— Я ждал этого, — весело отозвался он, к разочарованию Наташи натягивая футболку. — Тогда закажу все завтраки, что есть в этом кафе, но боюсь, что слон у них только на ужин.
— Ну и ладно, — Наташа встала с кровати, и на этот раз всё сжалось у Барнса — он не успел привыкнуть к красоте женского тела за ночь, а в свете дня и вовсе поразился, замерев перед ней с широко распахнутыми глазами. — Приму душ и подойду к тебе.
— Ага, — только и смог вымолвить он.
— Джеймс Бьюкенен Барнс — вольно, — Наташа хохотнула и скрылась за дверью. И лишь, когда послышался шум воды, он смог выдохнуть.
— Вольно, — усмехнулся самому себе, и счастье снова заполнило его до краев.
Не исчезла.
*
В придорожном кафе неподалеку от мотеля Джеймс заказал почти всё утреннее меню, как и обещал. То ли кофе оказалось восхитительно вкусным, то ли настроение умопомрачительно хорошим, то ли всё и сразу, но улыбка с лица не сползала. Радовала погода, блинчики с джемом, смешной пацанёнок лет пяти, корчивший рожи официантке и тут же прятавшийся за своими ладошками, как только она оборачивалась в его сторону. Причина же метаморфоз Барнса пришла в кафе минут через двадцать и, мимолетно улыбнувшись, вцепилась зубами в тост с ветчиной.
— Господи, как же вкусно, — после трёх больших глотков кофе, которые самому Барнсу обжигали горло, заявила Наташа и искренне добавила: — Ты спас меня снова.
— Знаешь… Спасать тебя довольно приятно, — осмелился оторвать взгляд от блинчиков и попал в знакомую бездну, где так просто себя потерять раз и навсегда.
— Я хорошо готовлю блины, — Наташа ловко переключилась с темы, как показалось Джеймса, кивнув на тарелку. — Могу как-нибудь сделать, если захочешь.
Но тема осталась той же, просто изменила свой ракурс.
— С удовольствием, Наталья.
Она на момент изменилась в лице, но, поняв, что не осталась незамеченной, объяснила:
— Никто не называет меня полным именем. Всегда Нат, Наташа, агент Романофф… Но ты вчера назвал, и мне стало так тепло на душе. Будто вернулась домой.
Он понимающе кивнул. Уняв дрожь в сердце от её фразы, сказал в ответ:
— Джеймс тоже нравится мне больше всего. Хорошо, что так меня называешь только ты одна.
— В этом что-то есть, — Наташа хитро усмехнулась, сделала глоток кофе и замолчала, обратив внимание на летящую высоко в небе стаю птиц.
Джеймс последовал её примеру — откровений было более чем достаточно. Осталось понять, как всё это переварить и осмыслить. В обществе Наташи такое не провернуть — рядом с ней он то и дело робел, поражался, восхищался — делал всё, что угодно, но только не мыслил здраво. На выручку пришёл завибрировавший на столе телефон — смс от Стива была короткой и понятной, вот только неясная тревожность мгновенно отразилась на лице Джеймса.
— Стив просит приехать к нему домой, — без промедления ответил он на вопросительный взгляд Наташи.
— Не одного тебя, — её телефон пиликнул следом за его словами. Они снова переглянулись, и Наташа, залпом влив в себя ароматный кипяток, уточнила: — Шокируем его или побережём сердце пожилого человека?
Джеймс усмехнулся, на несколько мгновений задумался и сказал свою правду:
— Ну, я не в том возрасте, чтобы обращать внимание на то, что подумают другие люди.
— Тогда ещё один тост и едем, — Барнс не смог бы утверждать, но ему показалось, что Наташе понравилась его твердость. Он мягко улыбнулся, кивнув, и задумался над тем, что могло понадобиться Стиву от них обоих. Бесспорно, дел после возвращения у всех было валом, но нарастающая внутри тревожность подсказывала — грядет нечто важное, и это вряд ли их обрадует.
Так и случилось.
*
Спустя полтора часа дороги они оказались на пороге квартиры Кэпа. Стив удивлённо посмотрел на Джеймса и Наташу, сделал вполне очевидные выводы про себя и добродушно улыбнулся. А после посерьёзнел и одной фразой разбил два сердца:
— Надеюсь, вы поймете меня. Я сам отнесу камни и…
— И останешься там, — ядовитым тоном закончила Наташа за него. Джеймс позвонками ощутил её злость, но не осмелился взглянуть. Смотрел на Стива безотрывно, пытаясь понять свои чувства, но приходил лишь к бессилию и неспособности осознать сказанное им до конца.
— Да, — Кэп не стал юлить, лишь тяжело вздохнул и опустился на стул. Джеймсу стало его нескончаемо жаль. Кто, как не они, знали, что такое упущенная жизнь, и каким эгоистом нужно быть, чтобы винить Стива за желание пожить для себя?
Джеймс понимал Наташу — у них свои отношения, поэтому даже не пытался лезть во всё это. Ему отвечать только за себя. И он, кивнув своим размышлениям, опустил ладонь на плечо Стива и дал другу то, что ему было необходимо — поддержку.
— Значит так. Ты заслужил.
Он обернулся на Наташу, которая обречённым взглядом буравила потолок и судорожно сжимала руку в кулак.
— Ты сволочь, Роджерс, — её голос дрогнул и надломился. От горечи сжалось в груди, но Джеймс остался на месте. Наташа растёрла по лицу выступившие слёзы, вскинула подбородок и взглядом прошила Стива насквозь. — Если тебе нужно мое благословение, то, пожалуйста — вали на все четыре стороны.
Стив не ответил ей, лишь схватил в охапку и прижал к себе. Наташа не противилась — уткнулась носом в плечо и что есть силы сжала в пальцах ткань его футболки. Сколько они пережили вместе остаётся только гадать, но одно Джеймс понимал ясно — потеря невосполнима. Для каждого из них. И в горле заскребло предательское рыдание, которое он проглотил вместе с солью — кто-то же должен оставаться хладнокровным.
Кто-то же, чёрт возьми, должен.
Наташа сбежала через десять минут. Кое-как простилась со Стивом, Джеймсу сжала ладонь, долгим взглядом передала всё своё отчаяние и коснулась дрогнувшей улыбкой сердца.
В оглушительной тишине Джеймс и Стив остались вдвоём в самый последний раз.