Однако едва ли случившееся сильно волновало командира. Ибо привык он жить от приказа к приказу. А коль распоряжения и, тем более, грозного окрика свыше нет, то значит, все в порядке. Можно по-прежнему вышивать гладью, просиживая штаны в штабе и перекидываясь в картишки. Ну и помаленьку пополнять себе карманы мздой, собираемой с заезжих моряков и торговцев. Как же без этого.
А вот Джавьяр его чувств не разделял. И, вдобавок, будучи в подпитии, даже не думал сдерживаться.
— Эй, вы! — заорал он в ночь, словно надеясь докричаться до отчалившей «Морской бестии», — гниды пиратские! Да стоит мне… да хоть пальцем пошевелить… и ваше корыто гребаное разнесут из пушек! Вы слышали?..
Вежливое покашливание из-за спины заставило Джавьяра умолкнуть на полуслове и обернуться. В паре шагов от него и береговых стражей стоял человек с осанкой аристократа даже несмотря на непритязательную одежду. В темноте, из-за стройности, его можно было принять за юношу. Но лицо с аккуратной черной бородкой и заметными морщинами выдавало человека средних лет.
— Сэр Ролан из Каз-Рошала, — представился он, — я здесь по поручению его величества.
— А я здесь, чтобы посмотреть на того дерзкого вруна! — вскричал Джавьяр, вскидывая руку, сжатую в кулак.
Ролан потянулся было к рукояти шпаги, таившейся под полой плаща. Однако тревога оказалась ложной. Его собеседник просто швырнул на землю скомканный листок бумаги. По всей видимости, записку, что передала Аника.
Командир и двое бойцов береговой стражи меж тем предпочли незаметно удалиться. Не желая ни заправилу негласного городского гневить, ни того, кто назвался представителем короля. Ибо мало ли как расклад изменится. Примешь чью-то сторону — и оно аукнется проблемами на службе.
Так что Джавьяр и Ролан остались один на один. Возле причалов и похожих на огромные ящики портовых складов. Да с тусклым фонарем на столбе в качестве единственного источника света.
Отсутствие свидетелей было на руку, по крайней мере, королевскому конфиденту. Дав возможность ему и высказаться по делу, и рассчитывать на честные ответы. Насколько честность вообще была свойственна людям вроде Джавьяра.
— Претензии у меня… и у двора, собственно, просты, — начал Ролан, — ваш брат…
— А может, хватит нести бредни про моего брата?! — рявкнул, перебивая, его собеседник, — мой единственный брат, чтоб ты… вы, сэр, знали, сдох еще в детстве. Его покусали местные насекомые… заразили какой-то дрянью.
— Вот как? — не без удивления переспросил Ролан, — тогда у меня вопрос. Имя Джилрой вам о чем-нибудь говорит?
— А-а-а! — радостно и словно бы даже с облегчением протянул Джавьяр, — вот кого вы, сэр, простите за выражение, сцапали. Хе-хе, брат… никогда б не догадался. Да будет благородному сэру известно, мы с этим Джилроем даже не дальние родственники. Просто в молодости я крутил с его старшей сестрой… Виктора… Вика ее звали. И она возьми да помри раньше времени.
— Тоже насекомые? — не удержался от участливого вопроса Ролан.
— Да нет, — Джавьяр махнул рукой, — какая-то мразь на улице ножом пырнула, когда Вика ночью домой возвращалась. Ну, умирая, и попросила меня позаботиться о ее братике… этом десятилетнем балбесе. Чтоб, значит, на улицах не болтался… человеком вырос. И что мне оставалось делать? Не мог же я не выполнить последнюю волю умирающей… тем более я ее любил. Хе-хе… благородный сэр-то не знает, наверное, что такое любовь. Благородный сэр, если и женился, то ради титула, поместья и всего в таком духе.
Вообще-то Ролану было, что возразить на такое мнение собеседника о благородном сословии. Конфидент помнил, как горевал король, когда потерял супругу — та умерла во время родов. Искренне горевал, чуть ли не плакал на похоронах. Так что чувство любви хотя бы монарху было не чуждо.
Однако пускаться в бесплодные споры Ролану не хотелось. Вместо этого он поинтересовался:
— Так неужели этот Джилрой вам не нужен? И вообще безразличен?
— Безразличен! Не нужен! — передразнил, вскричав, Джавьяр, — ха-ха, да будь он мне не нужен, болтался бы по городу как дерьмо на волнах. Нет, я разглядел в парне талант… вовремя разглядел. Я дал ему работенку… непыльную. Ну ладно, может и пыльную, но с нею он справляется играючи. И да видят все боги, жалованьем я его не обижаю. Не то б нечего ему было пропивать да в карты просаживать.
— В таком случае поговорим о так называемом таланте Джилроя, — сказал Ролан, — и о так называемой работе…