Вперед, вперед и выше!
Они донимали Джону цитатами из статьи. Полстраницы чепухи, щедро сдобренной эпитетами и увенчанной заголовком сорокового кегля. В статье Джона именовался то «ординатором третьего года обучения», а то и хирургом.
Поздравляю, Супермен! Ты, оказывается, уже ординатор? Не напишешь мне рекомендацию?
Повесть о том, как Джону осматривали в травме, быстро обрастала мифологическими подробностями. Его зад и другие выдающиеся части тела обратились в фетиш. Тут уж комические варианты неисчерпаемы:
Суперчлен!
Суперхрен!
Ему казалось, вот-вот его выставят на арену.
БИТВА СУПЕРДОКОВ
ПРИДУРОК ПРОТИВ НОЖА
Но дело сделано, лучше уж подыграть, чем противиться. Его называли Кларком, он раскидывал руки — сейчас взлечу — и высвистывал ветер. Он напевал песенку из сериала и, пародируя чудеса гибкости, прикидывался, будто на нем лопается рубашка. Медсестры тыкали его в надутые бицепсы. Отпускали шуточки по поводу облегающих брючек. Хотите посмотреть поближе? — хорохорился он.
Люди, про которых Джона и думать забыл, присылали электронные письма с наилучшими пожеланиями и неуклюже пытались выразить герою свое восхищение. Девушка, с которой они вместе учились в школе, опасалась, что он ее не помнит (не вспомнил), и спрашивала, не пригласит ли он ее на чашку кофе (не пригласил).
Друг Джоны Вик, штудировавший медицину в HUM, прислал огромный букет с карточкой: «Твое счастье, что цветы не на похороны, идиот».
В среду позвонила сестра.
— О чем ты только думал?
— Я не думал.
— Он же мог тебя зарезать. — Порой ее интонации точь-в-точь напоминали материнские, до ужаса.
— Знаю, — сказал он.
— И ты спокоен? Судя по голосу, ты ничуть не взволнован.
— Какое тут спокойствие.
— Тогда почему у тебя такой спокойный голос?
— Я устал, — ответил он.
Чистая правда. Шесть дней подряд он пахал в Святой Агги, по шестнадцать часов в день. Напрямую никто не требовал отработать отгул, но и подразумеваемые ожидания давили на него, словно заповеди Священного Писания. Джона работал полный день в субботу, в воскресенье, в понедельник. Во вторник дежурил до полуночи, в среду должен был еще и посетить семинар по послеоперационному уходу. Превратился в зомби, но лучше так, чем ползти домой: Ланс уходил на ночь, в пустой квартире — тишина и бессонница. Любой пустяк запускал вновь те страшные видения. Затормозит внизу автобус — и его шипение похоже на то, с каким кровь выходила из раненного насмерть человека.
— Репортер все перепутал. Прибавил тебе лет.
— Не знаю, где он брал информацию. Не от меня.
— Пишет, что ты с Манхэттена.
— Ну как бы да.
— Не уроженец, — уточнила сестра. — А он пишет так, словно ты здесь и вырос.
— Да, верно. Все перепутал. Ужас.
— Оставь свою пассивную агрессию, Джона-бой.
Он надавил пальцами на веки.
— Извини.
— Проехали. Все равно я тебя люблю.
— Спасибо, Кэти.
— Ступай, работай. Погоди, смешное расскажу. Сегодня я попыталась объяснить Гретхен, что мамочка ждет еще одного ребенка. Говорю ей: ты же знаешь, у мамы есть брат. Показала твое фото. Угадай, что она сказала?
Джона поскреб ногтем медицинскую карту.
— Сдаюсь.
— «Дяя Джона». Правда, молодец?
Он улыбнулся:
— Еще какая!
— Конечно, вряд ли она поняла, что у нее будет брат или сестра. Предчувствую, что нас еще ждет серьезная истерика. Ну, все тебе рассказала. Иди, работай. Люблю-целую. И — слышишь, Джона? — береги себя и не лезь под нож.
От статьи в «Пост» была хоть та выгода, что из нее Джона более-менее выудил события той ночи. Судя по тому, как переврали его собственную биографию, Джона прикинул, что процентов двадцать из сюжета соответствует истине.
Итак, «безумным убийцей» оказался Рэймонд Инигес, тридцати восьми лет, бывший учитель, обитатель Бикон-хауза в «Адской кухне» — пансионата для душевнобольных. Его брат, музыкант из Бронкса, от комментариев воздержался. Жертва, Ив Джонс, тридцать один год, вела в том же Биконе курс танцетерапии. Полиция предполагала, что Инигес последовал за Джонс, когда та вышла с работы, и хотя представители власти пока отказывались комментировать намерения Рэймонда, «своевременное героическое вмешательство…» и т. д.
И пусть из-за раздутых похвал Кристофера Йипа насмешники не давали Джоне житья, зато он знал теперь, что рана Ив Джонс оказалась нетяжелой, пострадавшую осмотрели и на следующее же утро выпустили из больницы.