– А что было с вами?
– Ничего особенного. Я просто не могла работать. Мне нужна голова, и желательно светлая. Мне нужно реагировать, причем быстро, а таблетки меня тормозили. Один раз я проглядела шизофрению. Точнее, должна была заметить болезнь сеансом ранее. Ничего ужасного не произошло, но после этого я больше не пью антидепрессанты. Даже когда совсем плохо.
– А что вы делаете? Есть замена?
– Есть, но не в том смысле, о котором вы думаете. Не нужно ломать себе руку, чтобы заглушить головную боль. Нужно найти другое. То, что вас «выключит». Для кого-то это танцы или фитнес, причем жесткий, с ежедневными тренировками. Для кого-то вышивание, рисование. Не важно.
– А для вас?
– Внучка. Мой антидепрессант – внучка. Так бывает. Дочь – сплошной стресс и все виды депрессии, начиная с послеродовой, а внучка – лекарство.
– Это ведь хорошо? То есть если я найду себе увлечение, хобби, которое меня затянет, не придется пить таблетки?
– Я должна разобраться. Может, и придется. Вышивание крестиком, к сожалению, не средство от всех болезней.
– Жаль, правда?
– Давайте все же вернемся к началу. Что, собственно, вас ко мне привело? Этот вопрос, конечно, из разряда риторических. Просто начните. Говорите о чем угодно. Хоть о погоде.
– Да, я вот вдруг вспомнила… Мне было пятнадцать, когда я попала в больницу с острым перитонитом. Аппендицит успешно вырезали. Но я влюбилась в хирурга. Он молодой и красивый. У него были теплые руки. Я его стеснялась ужасно. И все время думала о том, что он видел меня голой. Еще и побритой, ну, вы понимаете. Когда он заходил меня осматривать, я краснела, бледнела, один раз даже сознание потеряла. У меня скакал гемоглобин, родители доставали икру и гранаты. Никто не мог понять, что со мной происходит. А я то с низким давлением, восемьдесят на пятьдесят, то с температурой, то у меня рвота и диарея. И никто не мог предположить, что все симптомы вызваны влюбленностью. Швы заживали, но организм сходил с ума. Анализы пугали даже молодого хирурга. И никто не догадался просто спросить у меня, что происходит, хотя мне казалось, что все вокруг должны были заметить мои чувства, настолько они были явными. И хотела хоть с кем-нибудь поделиться. Я не понимала, почему никто не видит, даже он, мой возлюбленный. Почему смотрит в бумажки, а не на меня. Моя мама, кстати, его терпеть не могла и требовала замены – она считала, что врач мне достался неопытный.
Считается, что девочка ищет себе в мужья мужчину, похожего на отца. А я нашла себе мужа, похожего на того хирурга. И вышла за него замуж только потому, что у него всегда были теплые руки. И пальцы – длинные, красивые. А вы? Почему стали психиатром, почему сейчас сидите здесь? То есть почему вы выбрали… такой путь? И вот еще вопрос. Например, вы влюбляетесь в человека, в его профессиональные качества, чуть ли не преклоняетесь перед ним, а человек вдруг оказывается полным дураком. В бытовой ситуации. Самой банальной. Вдруг вы понимаете, что ваш знакомый, которым вы восхищались, не очень умный человек, так сказать. И что тогда делать?
– У меня такого не было. Но моя дочь как раз из тех, кто очаровывается и разочаровывается. Я, в силу возраста наверное, ничего не жду. В смысле для себя не жду. Ну и это совершенно нормально с точки зрения психики. Человеку свойственно влюбляться – не важно в кого и за что. И естественно испытывать разочарование. Плохо, когда влюбленность перерастает в одержимость. Когда чужая личность вытесняет свою собственную. Моя дочь, она не просто растворяется в человеке, в которого влюблена, – она проживает его жизнь. У нее меняются вкусы, представления, убеждения, манера одеваться – абсолютно все. Я не могу назвать это мимикрией, это нечто большее. И, откровенно говоря, меня пугает ее способность меняться не просто до костей, до подкорки, а до изменений ДНК. Каждый раз, когда это происходит, я вижу перед собой другого человека, другую женщину, но уж точно не свою дочь. Ее счастье, что она выходит из этого транса так же легко, как в него погружается. Будто ничего и не было. Я ничего не могу с этим поделать. Но у меня есть свое счастье – внучка. Она как раз из тех счастливиц, что не умеют страдать. Да-да, есть такие люди. То есть они, безусловно, переживают, но лишь до того момента, пока их самих это не затрагивает глубоко. А потом ставят заслонку. Есть такой, если хотите, психический эгоизм. Раньше мне казалось, что такие люди не способны на поступки, открытия, не умеют чувствовать всю палитру эмоций, потому как им важно сохранить себя, не навредить, не сделать прежде всего больно себе. Но теперь я понимаю, что такое свойство – дар. Моя дочь может попасть в секту, может выйти из окна, отправиться с кругосветное путешествие или уйти в монастырь. Для нее это вещи одного порядка и одних эмоций – разрушения до основания, чтобы даже фундамента не осталось. А внучка никогда подобного не совершит. Потому что все экстремальные ситуации предполагают выплеск адреналина, ломку сознания, переоценку ценностей, даже сумасшествие. Внучка никому не позволит копаться у себя в голове и не будет плясать ни под чью дудку. Она, как мне кажется, будет жить счастливо с тем мужчиной, который не станет ее любить до одури и которого не станет любить она, но который будет регулярно и вовремя выносить мусор.