но глазок виднелся светлым пятнышком на фоне двери.
Сима насколько могла осторожно отлепила полоску бумаги,
которой была опечатана квартира, поковырялась в двери универсальным
ключом и, понимая всю противоправность своих действий, проникла в
квартиру. Так же бесшумно прикрыв входную дверь, она вошла в комнату.
Здесь мало что изменилось, не было только бедолаги Олега. Эксперты изъяли надкушенные фрукты, бокалы из-под шампанского, некоторые предметы сексуальных забав и все видеокассеты, о чем свидетельствовали пустые полки в телевизионной тумбе с одиноко валяющейся коробкой из-под кассеты, вынутой из видеомагнитофона.
Сима огляделась, сняла грязноватые ботинки, чтобы не оставлять следов на простыне, и залезла на кровать. Ее роста как раз хватило, чтобы достать до зеркала над кроватью. Она тщательно обследовала поверхность и обнаружила, что оно довольно толстое. Сима легко нашла замаскированную кнопку. При ее нажатии центральная часть опустилась вниз, и Сима выудила из открывшегося тайничка миниатюрную видеокамеру. Довольная, что обнаружила ее первой, она вытащила из нее маленькую кассету, сунула ее в карман и поспешила как можно быстрее убраться из квартиры, не забыв запереть дверь.
Она бесшумно спустилась вниз по лестнице, вызвала лифт, нажала опять кнопку покинутого этажа. Дверь лифта открылась, и Сима, шумно демонстрируя свое появление, с удовлетворением отметила, что глазок двери Николаевны потемнел. Сима решительно нажала кнопку звонка.
- Ктой там? - бодро откликнулась старушка.
- Это я, - малоинформативно ответила Сима.
Николаевна открыла дверь и обрадовалась ей, как старой знакомой, с которой вместе пережила потрясающее приключение.
- А, проходи, проходи. Тут давеча в милиции меня расспрашивали, кто нашел, кто милицию вызвал. Но я решила, что раз мы вместе нашли сердешного, то не ты же его грохнула! И не стала говорить о тебе, прикинулась, что сама милицию вызвала. Во как!
На самом деле Николаевне просто не хотелось ни с кем делить лавры
главного свидетеля, обнаружившего труп. Но Симе это было на руку.
- Николаевна, чайком угостите? - напросилась она.
- А то нет! Вот только что пустой чай гонять, так на сладенькое
и тянет... Но, кроме старых сушек, ничего нет, - намекнула
хитрая старушка.
Сима намек поняла и за десять минут сгоняла в ближайшую булочную, где обнаружила достойный тортик.
Николаевна с довольным видом достала парадные чашки и накрыла
чай не на кухне, а в комнате, как для почетной гостьи. Она усадила Симу за стол под огромным допотопным низким абажуром с кистями и принялась разливать душистый чай с мелиссой - на собственном огороде вырастила, приговаривая, что молодежи нынче со стариками неинтересно, им все дискотеки да наркотики подавай, а у кого житейской мудрости учиться?
Сима согласно поддакивала, получая, как ни странно, удовольствие от беседы с общительной старушкой.
- А что это, Николаевна, вы про наркотики вспомнили?
- Да что же, полдома наркош, потом в подъезде шприцы валяются. Прошлым летом один такой из подъездного окна на одиннадцатом этаже вышел: видать, думал, что дверь. Уж мать-то убивалась, убивалась. А что убиваться, если с малолетства воспитывать надо было.
- Да уж... - вздохнула Сима. - А Олег наркотиками не баловался?
- Нет, - уверенно отрезала Николаевна. - Если что, я бы сразу заметила. У меня вообще глаз наметанный. Ты-то хоть и длинная, и в джинсах, а девка, я вижу, уважительная, пришла навестить старуху.
Сима пропустила замечание о "длинной" мимо ушей и продолжала слушать болтовню Николаевны.
- Правда, соврала ты мне, что из милиции, - неожиданно сказала бабка.
- Ну, не совсем, - покаялась Сима. - Я частный
детектив.
- Ух ты! - восхитилась Николаевна. - Как в кино?
- Как в кино, - подтвердила Сима.
- И пушка у тебя есть? - по-детски поинтересовалась старушка.
- Нет, пушки нету, - с сожалением призналась Серафима.
- Без пушки плохо, - резюмировала Николаевна. - А
что же ты расследуешь? Олега-то убили или сам помер?
- Не знаю пока. Но я к нему пришла по другому делу, разоткровенничалась Сима. - Олег работал водителем у богатого бизнесмена, а того
убили, во всем обвинили жену. Сказали, что она ему изменяла и
застрелила, когда он об этом узнал.
- Ух ты! - восхитилась Николаевна. - Как в сериале,
погодь, как он называется?.. - Она зашевелила губами, про себя
перечисляя названия известных ей мыльных опер. - Забыла, ну и
черт с ним. Так что, она с Олежкой ему изменяла?
- Не знаю, - призналась Сима. - Она говорит, что
нет.
- Ясное дело, что не признается, кто бы признался,
мудро заметила Николаевна.
Сима порылась в папке и достала фотографию Светланы, сделанную после задержания для личного дела.
- Не видели ее? - с надеждой спросила она.
- Ничего такая, только перепуганная. Нет, не видала ее здесь, - с сожалением констатировала глазастая старушка. - Может, и не врет. Я ведь всегда здесь, если не на огороде.
- А на огороде подолгу?
- Ну, может, несколько дней. Скучно мне там, компании нет. Николаевна встала, подошла к окну, отодвинула занавеску. - Гляди, до сих пор Олежкина машина стоит, он мне говорил, "Фольксваген" называется, что значит "народный автомобиль", во как! - блеснула эрудицией бабка. - Эх, жизнь, хозяин уж помер, а автомобиль под окнами ржавеет!
- А что, Николаевна, - подошла к ней Сима, - вы,
поди, все машины здесь знаете?
- А то! - Старушка принялась живо обсуждать, какая машина
кому принадлежит, более того, она даже знала, кто на чем и к кому
приехал в гости. - Вот только та, грязненькая, цвет и марку
не определю, не знаю чья.
Сима рассмеялась. Николаевна подозрительно посмотрела на нее:
- Твоя, что ли?
- Ага, моя, - веселилась Сима.
- Ну, значит, всех знаю, - успокоилась Николаевна.
- Кстати, а в тот день, девятнадцатого, чужой машины не было?
- спросила Сима.
- А как же, была. Ох же и большая, ох же и красивая! Вся серебром горела!
- А называется как, не знаете? - взмолилась Сима.
- Нет, - подумав, сказала Николаевна, - у нас на таких
не ездиют, у нас чего попроще, народные автомобили...
* * *
В офисе "Пуаро" Сима, не раздеваясь, стала смотреть пленку, благо что добром для просмотра было напичкано все их агентство. Снегирев пытался что-то у нее спросить, но Сима отмахнулась, молча плюхнулась в кресло и нажала "play". Заинтригованый Володя стоял у нее за спиной и тоже смотрел на экран.
Несколько секунд на экране шел снег, а затем они увидели, как стройная брюнетка нетерпеливо расстегивает кожаный жакет. Хлопин что-то насыпает в бокал, доливает шампанским, выпивает, предлагает девушке. Она отказывается, нетерпеливо расстегивает его рубашку, обрывая пуговицы,
смеется. Они падают на кровать, девушка поливает обнаженный
торс Хлопина шампанским, а затем слизывает его. Оба лихорадочно освобождаются от одежды, бросают ее в беспорядке на пол. Олег протягивает своей партнерше наручники и полоски материи, и девушка после секундного колебания приковывает его и завязывает ему глаза. Ее быстрые, но неточные движения выдают крайнее возбуждение. Затем в течение длительного, настолько длительного времени, что пришлось перемотать пленку вперед, они занимаются сексом. Но видно, что напряжение и возбуждение девушки только нарастает. Чтобы восстановить Олега, она опять смешивает какой-то порошок с шампанским и дает ему выпить. Он извивается, пытаясь освободиться, сжимает кулаки, вертит головой, но она неумолима.
- Ничего себе порнушка, - прокомментировал стоящий сзади Снегирев. По моим расчетам, она его насилует часа три!
- Ну уж и насилует! - буркнула Сима, не отрываясь от экрана. - Сам нарвался!
Затем с девушкой что-то случилось, она как будто пришла в себя. Она быстро оделась, с каким-то непонятным ужасом и потрясением осмотрелась по сторонам и исчезла. Хлопин что-то кричал и тщетно пытался освободиться. Внезапно погас свет, и было лишь смутно видно тело распростертого на кровати Олега. Темный силует неизвестного человека попал в поле съемки. Человек склонился над Хлопиным, было похоже, что он сделал ему инъекцию. Затем выпрямился и исчез. Где-то сбоку загорелся свет, Хлопин лежал неподвижно. Было непонятно, усыпили его или убили. Через какое-то время свет погас, камера продолжала снимать безжизненное тело Олега, пока не кончилась пленка.