так классно сидели...
- Мариша, ты, что ли? - прозрел Владик.
Ты извини, я ведь никогда с тобой по телефону не разговаривал.
А как там Олик?
Подозревая, что Олик, видимо, является подружкой неизвестной
Марины и пассией самого Владика, Сима весело ответила:
- Грустит, скучает по тебе, как же.
- А, ладно, позвоню ей. Телефончик не напомнишь,
а то я потерял после того вечера.
Сима наугад назвала какие-то семь цифр.
- Слушай, я ведь тоже тебе по делу звоню. Тут Олежка
забыл у меня свой органайзер. Позвонить мне он не может, потому
что мой телефон записан в нем. Вот я тебе и звоню, дома Олежки нет,
может, поможешь его найти?
- А чего же, помогу, тем более что он без своего
органайзера как без рук.
Сима записала номер телефона.
- Только его там нет, я недавно звонил.
- А адресок подскажешь?
- А что же, ты разве не знаешь? - с подозрением спросил Владик. - Вы разве не в той квартире ночевали?
- Все так, только я была, мягко говоря, нетрезва; думаешь, помню?
- А органайзер он где забыл? - продолжил допрос Владик.
- Да он в такси взял у меня мобильный, кому-то звонил, а его органайзер был у меня в руках, я его автоматически вместе с телефоном в сумку и сунула. Ну а потом, сам понимаешь, не до того было.
Немного поколебавшись, Владик продиктовал адрес, и Сима изумилась своеобразной фантазии людей, назвавших улицу Газгольдерной.
* * *
Московские пробки уже практически не зависели ни от сезона, ни от времени суток. Разложив на соседнем сиденье карту, Сима пробивалась на Газгольдерную улицу. Кроме пробок, московские улицы отличались мореподобными лужами и глубокими ямами. Процесс езды по ним был сравним разве что с ралли Париж-Даккар. Да и то, как подозревала Сима, ехать по пустыне было бы полегче. Она на ощупь нашла кассету - звуковую дорожку из своего любимого фильма "Телохранитель". После короткой паузы салон заполнил сильный, глубокий голос Уитни Хьюстон: "I will always love you". А с тех пор, как она обнаружила несомненное сходство Кевина Костнера и Сергея Кострова, то полюбила фильм еще больше. Сима знала все диалоги в нем наизусть, а в предпоследнем эпизоде, где Уитни Хьюстон бежит к Кевину Костнеру на фоне самолета, она всегда плакала.
Она знала из песен только по одной фразе и сейчас подпела высоким неуверенным голосом: "I wanna run to you. I wanna run to you". Да, и что бы там ни говорила Инка, она знала, что с такими мужчинами, как Сергей, никогда нельзя торопиться. Иначе она давно уже бы уложила его в постель, мало заботясь о продолжении отношений. Но в прошлом Сима уже совершала подобные ошибки, поэтому на этот раз была предельно осторожной. Занятая этими мыслями, она подъехала к шестнадцатиэтажной башне на Газгольдерной.
Сима стояла и нахально звонила, не отрывая пальца от кнопки.
Но никто ей не открыл, в квартире было тихо. Она еще потопталась у двери, пока не вызвала закономерный соседский интерес. Дверь напротив отворилась, и из-за нее выглянула сгорбленная седая старушонка - находка следователя. По своему опыту Сима знала, что такие старушки обладают полной информацией о своих соседях, об их гостях, образе жизни, работе, доходах, времени ухода и возвращений домой. Такой
шанс упускать было нельзя. Поэтому она сделала растерянное лицо и пожаловалась:
- Вот, доставила заказ из магазина, - она продемонстрировала пакет из секс-шопа, старательно прикрывая картинку , - а хозяина нету.
- Да дома он, милая, дома, - сообщила старушка.
Как пришел с какой-то профурой перед выходными: волосы
что уголь, одежка - что огонь, сама - фррр! - так
и не выходил боле. Она еще вечером ушла, я точно знаю, перед
этим они так орали, что телевизор заглушали. Это что же,
милая, любовь теперь такая? - поинтересовалась бабулька.
В мое время, помнится, боишься лишний раз пошевелиться, кроватью скрипнуть, чтобы детей да стариков не разбудить, а энти... Эх, вопят, что
их режут. А он, Олег, дома, точно дома. Эту квартиру он снял,
ремонт там сделал, зеркало на потолке, во как! И всяких прошмандовок
туда водит, правда, появляется нечасто. Вот, видать, горе родителям.
А тока парень вообще-то ничего, вежливый, всегда:
"Здрасьте, Николавна, как здоровье, как внуки?"
- А с чего вы взяли, что он дома? - поинтересовалась
Сима, бестактно прерывая старушку.
- Да вот же машина его под окнами. - Николаевна
подвела Симу к окошку и показала темно-синий неновый "Фольксваген".
- Он без него никуда, даже за хлебом.
Николаевна осторожно повернула ручку двери. Дверь открылась, и
Сима с Николаевной тихонько вошли.
- Олег, ты дома? Это я, Николаевна. Тут к тебе пришли. Олег!
Сима переступила порог комнаты и замерла: на широченной кровати, занимавшей центр комнаты под круглой зеркальной вставкой на потолке, лежал мускулистый обнаженный мужчина. Его глаза закрывала шелковая черная повязка - такой же шелковый шарфик лежал в ее пакете из секс-шопа, - руки и ноги были привязаны к прутьям спинки кровати. На низком столике находились блюдо с чуть подгнившими фруктами и полупустая бутылка с выдохшимся шампанским. В комнате стоял дикий холод: балконная дверь была открыта.
Без сомнения, мужчина умер. Следов насилия Сима не обнаружила.
Зато обнаружила развешанные по стенам садомазохистские приспособления: наручники, хлысты, браслеты с шипами и прочее барахло.
- Николаевна! Не ходите сюда! - завопила Сима,
но было уже поздно. Бабка засунула в комнату голову, огляделась
и прошептала со смешанным чувством ужаса и восхищения:
- Батюшки святы! Никак покойник!
- Николаевна, идите домой и ждите приезда милиции, - велела
Сима. Ей хотелось добраться до компьютера, но при бабке она не могла этого сделать.
- Допрыгался, - проворчала бабулька, но покорно отправилась в свою квартиру.
Сима кинулась к компьютеру и включила его. К ее удивлению, там совершенно отсутствовали текстовые файлы, зато было полно изображений. Она наугад открыла одно и увидела на дисплее картинку: обнаженный Олег обнимает темноволосую женщину. Она была снята так, что ее лица не было видно. Едва сдерживая дрожь в коленках, Сима порылась в письменном столе, нашла нераспечатанные дискеты и переписала на них все имеющиеся файлы. Затем она зашла к Николаевне и как можно спокойнее сказала:
- Похоже, он умер сам, может быть, передозировка наркотиков,
но в любом случае надо вызвать милицию и "Скорую".
Под взглядом ошарашенной, но счастливой от того, что она оказалась в гуще событий, бабки Сима позвонила в милицию и назвала адрес Олега и Николаевны.
ГЛАВА 4
Сима влетела к Володьке Снегиреву и с порога завопила:
- Запуталась, запуталась, совсем запуталась!
- Садись, расскажи, что стряслось, - предложил ей Снегирев. - Подожди, кофейку сварю, а ты пока отдышись.
Сима глубоко вздохнула, расстегнула свою многострадальную
кожаную куртку и потянула носом воздух в ожидании кофейного аромата.
Однако вместо Снегирева с маленькими кофейными чашечками
на подносе в кабинет вошла, а точнее, втиснула свое грузное
тело в узкую дверь основательная, хорошо одетая дама лет сорока
пяти. Впрочем, с точки зрения Симы, она была одета вовсе не хорошо,
зато вызывающе дорого. На ней была норковая шуба того цвета, который
меховщики называют "черный бриллиант", сапоги,
отделанные кожей несчастного пони, правда, сапоги едва застегивались
на упитанных икрах дамы, с ее руки свисала сумочка из кожи того же
несчастного животного.
- Так где тут у вас Пуаро? - спросила запыхавшаяся
дама.
- В каком смысле где? - не поняла Сима.
- Ну, частный детектив Пуаро. Ведь ваше агентство
названо его именем?
- А-а, - протянула Сима, даже не зная, как
ответить на вопрос дамы. - Пожалуйста, раздевайтесь, присаживайтесь.