Кроме того, сегодня после обеда Клайву предстояло побывать на торжествах по случаю столетнего юбилея одной дамы из Омскирка, у которой насчитывалось более ста пятидесяти ныне живущих потомков. На обе встречи он собирался взять с собой фотоаппарат.
Член городского совета Седрик Кершоу-Джонс оказался редким занудой, как, впрочем, и ожидал Клайв, зато столетняя леди привела его в полный восторг, особенно когда поделилась пикантными воспоминаниями о том, на какие выходки отваживалась в молодости. Она появилась на свет в годы правления короля Георга IV, а назвали ее в честь супруги принца-регента Кэролайн. Леди надела платье из черного шелка и шляпку из белой органди с огромным бантом, завязанным под морщинистым подбородком. Вот уже более пятидесяти лет, как она овдовела. Ее обручальное колечко походило на тоненькую золотую проволоку.
На ее день рождения пожаловала большая часть тех самых ста пятидесяти отпрысков, хотя в небольшой домик с каменными полами и сводчатыми окнами смогли вместиться лишь немногие. Часть гостей разместилась в саду, другая часть отправилась в «Мухомор», местное питейное заведение.
Клайв намеревался задержаться здесь ровно настолько, чтобы успеть побеседовать с Кэролайн, сфотографировать ее и вернуться к себе в офис, но обнаружил, что ему трудно расстаться с фермерами. Это были настоящие сыновья земли. Они говорили с резким ланкаширским акцентом и отзывались о земле так, словно она — живое существо, способное испытывать перепады настроения. Земля грустит, уверяли они, если ей не хватает дождей или достается слишком много солнца.
— Ей не нравится, когда она становится сухой, как пыль, — заметил кто-то из них.
Их жены, вне зависимости от возраста, являли собой распространенный тип полных жизнерадостных матрон с розовыми щеками. Они обсуждали урожай яблок в нынешнем году — похоже, он будет небогатым. А вот клубники уродилось много, но не хватало рабочих рук, чтобы собрать ее, поскольку очень многих мужчин призвали в армию. Оставалось надеяться, что женщины не позволят погибнуть урожаю.
Война была одной из самых популярных тем. Женщины говорили о ней с горечью. Такое впечатление, что у всех были знакомые, потерявшие одного или нескольких родственников. Клайву запомнилась женщина, одетая чуточку лучше других, которая рискнула высказаться откровенно.
— Кто дал им право отнимать у нас наших детей? — спросила она, не обращаясь ни к кому конкретно. — Кем они себя считают, это старичье, надувающее с важным видом свои дряблые щеки? Это все, на что они способны, поскольку ни капли мозгов у них уже не осталось.
Кэролайн, похоже, знала всех присутствующих по именам. Она качала малышей на коленях и гладила их по щекам старческими пальцами, изуродованными артритом. Клайв сфотографировал ее с самым молодым отпрыском, двухмесячным прапраправнуком Уилфридом.
В конце концов Клайв ушел лишь около пяти часов пополудни, да и то подчинившись зову природы, поскольку не мог заставить себя посетить уборную на улице, которая являла собой всего лишь дыру в земле, огороженную выцветшим и ветхим брезентом. От одного только запаха желудок Клайва сжимался.
Он вспомнил, что по дороге в Омскирк ему встретилось по пути здание вокзала. Оставив автомобиль напротив станции, Клайв посетил туалет и уже собирался вернуться к своей машине, как вдруг из дверей вокзала повалила толпа. Очевидно, только что прибыл какой-то поезд.
— Это вы, мистер Декстер? Какая неожиданная встреча! Что вы здесь делаете? — прозвучал у него за спиной голос, который Клайв сразу же узнал. — Вы приехали повидаться со мной?
— Мисс Келлауэй. — Клайв снял шляпу и вежливо поклонился. Неужели она всерьез полагает, что он приехал в такую даль только для того, чтобы встретить ее с поезда, тогда как его офис и ее колледж находятся по соседству в Ливерпуле?
— Я был на дне рождения, — холодным тоном пояснил молодой человек. — Одна замечательная леди из Омскирка отпраздновала свой сотый день рождения, и по долгу службы я взял у нее интервью.
— Это может быть только Кэролайн Уинтерботам. Ее все знают. Сегодня утром моя мать послала ей букет цветов. А вы написали статью о Джо? — с волнением поинтересовалась девушка.
— Да. Если вы соблаговолите зайти ко мне в офис завтра в любое удобное для вас время, я объясню вам, что произошло.
— А прямо сейчас вы не можете это сделать? — Вместо того, чтобы обиженно надуть губки, как поступила бы на ее месте любая женщина, Кейт лишь озабоченно нахмурилась, с тревогой глядя на него.
— Я бы предпочел не делать этого. — У Клайва были для нее дурные новости, а судя по вчерашнему разговору, она восприняла историю с молодым Джо Росси очень близко к сердцу. — Лучше завтра.
— Ох, перестаньте говорить глупости! — презрительно фыркнула Кейт, опять-таки в несвойственной большинству женщин манере. — Или вы ждете, что от ваших известий я хлопнусь в обморок или выкину еще что-нибудь? Если вы действительно так думаете, то можете сообщить мне их в автомобиле, чтобы я не ударилась при падении. — Она распахнула дверцу и решительно взобралась на сиденье.
Клайв стиснул зубы, досчитал про себя до десяти, занял место водителя и рассказал несносной девчонке о том, что произошло сегодня утром, когда он отвез написанную статью в Блэкпул и отдал ее редактору.
— Он наотрез отказался ее печатать. И что теперь делать, я не знаю — разве что отвезти вас домой. Где вы живете?
Она объяснила ему, как проехать к ней домой, и мрачно проговорила:
— Я готова убить вашего редактора.
— Вы не одиноки в этом желании, — сообщил ей Клайв.
До самого ее дома они хранили молчание. На подъездной дорожке мужчина средних лет мыл ветровое стекло точно такого же автомобиля, как у Клайва, модели «Форд-Т». Мисс Келлауэй поблагодарила его за то, что он подвез ее, и вошла в дом. «Вот и все, — решил про себя Клайв, — теперь я свободен».
— Ты сегодня рано, — заметила мать, когда Кейт вошла в комнату.
— Меня подвезли. — Кейт рухнула в кресло и попыталась привести мысли в порядок. Итак, что им с Мартой теперь делать?
— Я тут размышляю, — продолжала ее мать, — кто из наших знакомых в Омскирке мог подвезти тебя домой. Викарий на этой неделе в отпуске. А доктор Дрейпер в это время дня обычно занят в операционной.
— Меня подвез Клайв Декстер, — ответила Кейт. — Ты его не знаешь. Он работает репортером в газете «Ланкашир пост». — Мать выжидательно смотрела на нее, ожидая дальнейших объяснений. Ее поведение начинало действовать Кейт на нервы. Или она полагает, что ее дочь до сих пор не имеет права на личную жизнь? — Вчера я приходила к нему по поводу Джо Росси, — сообщила она. — Джо написал Марте, что их готовят к отправке за границу.
— Куда? — спросила миссис Келлауэй.
— Он не сказал. Думаю, что он и сам не знает.
— А что этот Клайв Декстер делал в Омскирке?
Кейт стиснула зубы.
— Это не имеет ко мне никакого отношения. Он приезжал, чтобы взять интервью у Кэролайн Уинтерботам.
— Я видела ее сегодня утром. — Миссис Келлауэй улыбнулась, словно изумляясь столь невероятному совпадению. — Замечательная старушка. Она с нетерпением ожидала празднества. Этот твой приятель, репортер, хотя бы сфотографировал ее?
— Понятия не имею, мама. — Кейт от всей души понадеялась, что, если она когда-нибудь доживет до ста лет, никто не станет называть ее «замечательной старушкой». Это звучало… слишком снисходительно.
— Я действую тебе на нервы? — поинтересовалась мать.
— С чего ты взяла?
Не дожидаясь ответа, Кейт поднялась к себе наверх, чтобы умыться и предаться мыслям о том, каким жалким и бесполезным человечишкой оказался Клайв Декстер. Наверняка его статья о Джо была безнадежной. Девушка уже пожалела о том, что вообще обратилась к нему с просьбой. Скорее всего, репортер из него никудышный, да и в войне он не разбирался.