— Они вряд ли пойдут на пользу вашему ребенку, Марта, — рассудительно заметил Клайв. — И что сказал бы Джо, если бы узнал, что вы сознательно морите себя голодом, вынашивая его маленького братика или сестричку?
— Братика, — произнесла Марта. — Я ношу под сердцем мальчика. — Она вновь шмыгнула носом. — Ох, я не знаю, что мне делать. Все так запуталось.
Алекс ласково обнял ее за плечи, и Клайв тут же пожалел, что не догадался сделать это раньше.
— Не расстраивайтесь, старушка, — попытался он ее утешить. — Как говорится, нет худа без добра.
Марта резко ткнула его локтем под ребра.
— Не смейте называть меня старушкой, — ледяным тоном заявила она. — Я недостаточно стара даже для того, чтобы быть вашей матерью. Что же касается пословицы, то, по-моему, вы говорите совершеннейшую ерунду. Иногда бывают дни, когда не случается ничего хорошего.
— Что ж, не стану с вами спорить, Марта, — сказал Алекс. Он убрал руку, потер ушибленное место, сообщил ей, что она — мудрая женщина, и пообещал больше никогда не вести себя с нею покровительственно.
— Что значит «вести себя покровительственно»? — спросила Марта у Клайва, когда они вновь покатили в Вулвергемптон.
День выдался чудесный, было свежо и прохладно. Погода была замечательной с тех самых пор, как Марта покинула Биркенхед. Иногда ей казалось, что с того момента прошло уже несколько месяцев, а не несколько жалких дней.
— Э-э… относиться свысока. — Клайв знал, что означает это выражение, но не мог его объяснить. — Разговаривать с кем-нибудь так, словно он — несмышленый ребенок.
— Нет, я больше не позволю ему вести себя так со мной, этому Алексу, — твердо заявила Марта. — А вы относились ко мне свысока?
— Надеюсь, что нет. А если и относился, то прошу простить Меня.
— Теперь я буду следить за тем, чтобы никто не вел себя покровительственно.
После этого она погрузилась в молчание и не проронила ни слова до тех пор, пока они не миновали указатель, извещавший, что до Вулвергемптона осталось 3 мили. Автомобиль начал замедлять ход.
— Почему мы останавливаемся? — поинтересовалась Марта.
— Боюсь, что у нас закончился бензин, — мрачно сообщил ей Клайв. — Я еще утром заметил, что бак почти пуст, но после того, как мы уехали от викария из Коулторпа, мы не встретили по пути ни одного гаража. Мне следовало подумать об этом раньше.
— Что ж, в таком случае мы подождем, когда нас догонит его светлость.
— Но Алекс уехал от викария раньше нас, и сейчас он уже должен быть в Вулвергемптоне. Мы договорились встретиться с ним у ратуши.
«Интересно, почему Марта назвала Алекса "его светлостью"», — подумал про себя Клайв.
— И что же дальше? — Марта, похоже, ничуть не беспокоилась.
— Мы можем проторчать здесь целую вечность. — Он повернул голову. — Хотя вон, кажется, кто-то едет. Я попрошу, чтобы вас подвезли.
— В этом нет необходимости, — запротестовала Марта. Но Клайв уже выпрыгнул из машины и обеими руками замахал приближающейся двуколке, запряженной маленькой лошадкой. Управляла повозкой шикарно одетая дама в бархатном бордовом костюме и шляпке в тон.
— Я могу чем-нибудь помочь? — осведомилась она, натянув поводья и заставив пони остановиться.
— У меня кончился бензин, — пояснил Клайв, — а моей пассажирке необходимо попасть в ратушу Вулвергемптона. Она будет вам чрезвычайно признательна, если вы подвезете ее.
— Не нужно меня подвозить, — прозвучал сердитый голос из автомобиля, но Клайв предпочел не обращать внимания на эти слова.
— К самой ратуше я не еду, — сказала женщина, — но могу высадить вашу пассажирку где-нибудь поблизости.
Клайв распахнул дверцу автомобиля и помог Марте выбраться наружу. Она хмуро взглянула на него и с трудом вскарабкалась в двуколку.
— Пожалуй, я расскажу Алексу о затруднительном положении, в котором вы оказались. Он что-нибудь придумает, — недовольно проворчала она.
— Буду очень вам благодарен, Марта. Спасибо.
— Поверните направо, затем налево и еще раз налево, и вы окажетесь перед ратушей, — проговорила женщина, остановив двуколку через полчаса в каком-то тихом переулке. Во время короткой поездки они не обменялись ни словом.
Марта вежливо поблагодарила и двинулась дальше пешком. Она все еще сердилась на Клайва, хотя сама не понимала, за что. Она в точности следовала полученным указаниям и вскоре оказалась перед величественным зданием с дорическими колоннами у входа, перед которым собралась небольшая толпа. При ее приближении люди начали аплодировать, и Марта поняла, что они приветствуют ее. Они, толкаясь, пробирались к ней, хлопали ее по плечам, пожимали руки и говорили, что они рады видеть ее и что своим походом она делает большое дело.
— Я в восторге! — воскликнула какая-то женщина, обняв Марту и расцеловав ее в обе щеки.
Кто-то сунул ей в руки букет нарциссов, и Марта вдруг обнаружила, что стоит на ступеньках у вычурного входа в ратушу, а перед нею на площади колышется толпа. Воцарилась тишина, и люди с ожиданием смотрели на нее. К своему ужасу, Марта поняла, что они ждут ее выступления.
Но что она могла им сказать? Это было еще хуже, чем вчера, когда ей пришлось разговаривать всего с несколькими женщинами, а не с половиной населения Вулвергемптона, как сейчас.
Марта откашлялась, сглотнула и начала:
— Благодарю вас за то, что пришли меня встретить.
— Это вам спасибо за то, что пришли к нам, — выкрикнул кто-то из толпы.
Марта вновь прочистила горло.
— Я против войны, — продолжала она, и ответом ей послужил громкий одобрительный рев. — И против того, чтобы таких мальчишек, как мой Джо, заставляли участвовать в ней. — Вновь раздались приветственные крики, и Марта сообразила, что толпа будет с восторгом встречать каждое ее слово, потому что здесь собрались хорошие люди, которые относились к проклятой войне, уносившей жизни мальчишек, так же, как и она. Наверняка здесь были родственники — жены, матери и отцы, братья и сестры — тех, кто сражался или уже погиб на фронте.
Каким-то образом Марте удалось закончить свою речь. Она охрипла оттого, что ей пришлось кричать. Она еще раз поблагодарила людей за то, что они пришли встретить ее, и толпа начала редеть. Со всех сторон к Марте вновь потянулись руки, словно собравшиеся хотели дотронуться до нее. В конце концов рядом с нею остался только один человек.
— Чертовски хорошее выступление, Марта, — сказал Алекс Скотт.
Она встрепенулась, совсем забыв о том, что Клайв застрял неизвестно где с пустым бензобаком.
— Все в порядке, — успокоил ее Алекс, когда она рассказала ему о беде, приключившейся с Клайвом. — Он приехал несколько минут назад и отправился заказать для нас номера в гостинице.
— Где же он взял бензин?
— Он не сказал.
Алекс предложил ей руку, и она облокотилась на нее. Могла ли она когда-нибудь представить себе, что в поездке по стране ее будут сопровождать два самых красивых во всей Англии молодых человека? Наверняка сотни девушек отдали бы что угодно за то, чтобы оказаться на ее месте.
— Гостиница вон там. Это недалеко, — сказал Алекс.
Гостиница оказалась большой и почти такой же шикарной, как и ратуша. Клайв ждал их в фойе. Стены были оклеены обоями с золотистой каймой, а на полу лежал ковер с потрясающим узором, скорее всего, индийский или персидский. Марта вспомнила о том, что когда-то и у них в гостиной на Джерард-стрит лежал персидский ковер. Она купила его в лавке подержанных вещей за целых десять шиллингов. Тогда это казалось ей жутко экстравагантным.
Завидев их, Клайв вскочил на ноги.