— Совершенно разбитой, если хотите знать. — Марта рассмеялась, и в ее смехе послышались истерические нотки. — Мне кажется, будто кто-то завел мою голову механическим ключом. И если она слетит с плеч, вы будете знать почему.
Марта повалилась боком на сиденье, и ее шляпка упала на пол. Клайв нагнулся, чтобы поднять ее, а потом положил сзади. Его терзало беспокойство. Он плохо разбирался в том, как нужно ухаживать за беременными женщинами, но твердо знал, что они должны в меру отдыхать. Ему было всего семь, когда его мать родила Веронику, и судя по тому, что он помнил, с тех пор она только и делала, что отдыхала. Хотя следовало учесть, что Марта слеплена из другого теста.
Клайв завел мотор и покатил в сторону Бирмингема.
«…Вчера случилось нечто замечательное. Самая обыкновенная женщина разговаривала с главным политиком этой страны. Они беседовали на равных, как, собственно, и должно быть, потому что обычные люди нередко преподают так называемым «сливкам общества» уроки хорошего тона. Читатели, следившие за нашими репортажами из серии «Дорога Марты», знают о том, что ее муж инвалид и что она воспитала пятерых детей, одновременно работая полный день на фабрике по пошиву мешков. Но потом ее сына, четырнадцатилетнего Джо, обманом убедили поступить в армию, причем сделал это человек, который руководствовался корыстными побуждениями, и мальчик трагически погиб в бою.
Марта не смирилась с его смертью. Она пыталась жаловаться, но ее не стали слушать. Не желая сдаваться, Марта, пребывая на шестом месяце беременности, отправилась пешком в Лондон, дабы лично изложить свое дело сильным мира сего и настоять на том, чтобы несовершеннолетних мальчишек не отправляли умирать на войну.
Мы искренне убеждены, что она и впрямь дошла бы пешком до самого Лондона, если бы ей не пришли на помощь. Марте рассказали о том, что ее сын, умирая в грязи на поле боя, звал ее, свою мать, и она хотела воздать ему должное.
Говорят, что в мире не было бы войн, если бы им правили женщины. Мы полагаем, что это не совсем верно. Есть женщины, жестокостью не уступающие мужчинам. Но большинство представительниц прекрасного пола, к счастью, очень похожи на Марту: они не хотят, чтобы их дети воевали. Не желают, чтобы они стали пушечным мясом и погибли за страну, которая не давала им есть досыта и не позволяла получить хорошее образование. За страну, которая не предоставит им достойной работы, когда они повзрослеют, и не обеспечит медицинский уход, если им случится заболеть.
И сейчас мы хотим, чтобы вы поприветствовали героиню, самую храбрую из всех женщин, которых мы знаем, — Марту Росси.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ!»
Алекс рассмеялся, дочитав до конца аккуратно написанную Клайвом статью.
— Ты стал феминистом, старина?
— Может быть, — ответил Клайв.
— Статья получилась блестящей. Она великолепна! Я восхищен.
— Хочешь что-нибудь поправить?
В конце концов, под нею будет стоять и его фамилия.
— Нет, меня вполне устраивает то, что есть, — поспешил уверить Клайва Алекс. — Вот разве что «мы» можно заменить на «я». За такую статью ты заслуживаешь самых добрых слов. А я ведь ничем тебе не помог.
Клайв не счел нужным скрывать свое негодование.
— Мне бы и в голову не пришло поступить так. Мы занимались этим делом вдвоем.
— Ты славный малый, Декстер. — Алекс хлопнул Клайва по плечу с не меньшей силой и воодушевлением, чем накануне в Лондоне, после чего с шумом потер руки. — В этом заведении подают что-нибудь съедобное? Как там выразилась на этот счет Марта? «Мой желудок думает, что у меня перерезано горло»?
— Сейчас принесу меню. — И Клайв поспешно удалился.
Они сидели в фойе гостиницы в Бирмингеме, в которой уже останавливались ранее. Вскоре после того, как сюда приехали Клайв с Мартой, Алекс привез Кейт. Марта заявила, что вздремнет с полчасика, а Клайв с Алексом любезничали с Кейт, стараясь загладить свою невольную грубость. К тому времени когда они собрались уезжать, она их простила.
На обратном пути в Ливерпуль Кейт перебралась в машину Клайва. Алекс отправился в Манчестер, чтобы передать в типографию последний репортаж о приключениях Марты, который должен был увидеть свет в завтрашнем номере газеты.
Не высаживая Кейт, Клайв сначала отвез Марту в Кингз-корт, где Карло и четверо детей с нетерпением ждали ее возвращения. Они нежно расцеловали ее и проводили в дом.
— Ну, что ж, с этим покончено, — с удовлетворенным вздохом заявил Клайв. — А мы можем отметить удачное завершение столь важного дела. Что вы скажете насчет ужина в «Адельфи»?
— Уже одиннадцать вечера, — напомнила ему Кейт.
— В самом деле?
Он и впрямь не заметил, что уже поздно. День подошел к концу, но Клайв еще не был готов смириться с этим.
Должно быть, Кейт догадалась, какие чувства он испытывает, или сама чувствовала то же самое.
— Вы можете отвезти меня домой, — предложила она, — и мы что-нибудь поедим — устроим этакое полуночное пиршество. На ночь вы можете остаться в комнате для гостей. Моя мама будет очень рада.
Клайв сдал назад, чтобы выехать из Кингз-корт. Какая замечательная идея!
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Долгое путешествие отняло у Марты последние силы. Их хватило лишь на то, чтобы с трудом подняться с постели и собрать Лили и Джорджи в школу. Ни за что на свете она не смогла бы сейчас дойти до фабрики «Паруса и мешки Акермана». Франк отправился на Бэксил-стрит, чтобы извиниться от имени матери, но, вернувшись, сообщил, что дверь фабрики заперта на большой висячий замок.
Кейт настояла на том, чтобы вызвать доктора, который обнаружил у пациентки крайнюю степень переутомления и прописал ей постельный режим на ближайшие две недели.
— Вам нужно восстановить силы, — добавил он. — Железо подойдет лучше всего. Советую вам принимать его в жидкой форме, а не в таблетках.
— Хорошо, доктор. — Марте пришлась по душе идея провести в постели целых две недели, но на что семья будет жить без ее зарплаты?
— Не вздумай, — решительно заявила мать Кейт своей дочери, — предлагать ей деньги. Я знаю, что мы можем себе это позволить, но пришло время Карло показать, чего он на самом деле стоит. Ради Бога, покупай Марте лекарства, а заодно следи, чтобы они с детьми не умерли с голоду, но и только.
Впрочем, Франк первым доказал, на что он способен. Он нашел себе работу в рыбной лавке на рынке Сент-Джон. Возвращаясь домой, он посещал общественную баню, чтобы хорошенько помыться, но от него все равно исходил отчетливый, хотя и слабый, запах рыбы. Теперь, после объявления всеобщей мобилизации, Франк, которому скоро должно было исполниться восемнадцать, ожидал повестки, хотя и без большой охоты. В отличие от младшего брата, перспектива стать солдатом его не прельщала.
Жених Джойс, Эдвард, которому исполнился уже двадцать один год, тоже ждал призыва со дня на день, и парочка планировала пожениться, как только Марта родит.
— Чтобы ты могла надеть на нашу свадьбу красивое платье, мам, — сказала Джойс. — Но если Эдварда призовут раньше, то мы обвенчаемся по срочному разрешению, или как там оно называется.
К этому времени Карло уже отчаялся найти работу. Он готов был умереть от стыда, когда в газетах его именовали «инвалидом», вновь и вновь напоминая о том, что именно его жена на протяжении стольких лет содержала всю семью. Но скажите, что может сделать мужчина, у которого действует только одна рука? Вторая мертвым грузом висела вдоль тела, вызывая негодование Карло. Он предпочел бы вообще обойтись без нее.
В конце концов он нашел место уборщика на вокзале Лайм. Он толкал перед собой тележку с чистящими средствами, управляясь со щетками здоровой рукой. Хотя он ненавидел эту работу, она оказалась совсем не такой сложной, как он ожидал, и Карло с чувством гордости приносил по пятницам домой зарплату и вручал ее Марте, оставляя несколько шиллингов себе. Он все еще выпивал кружку-другую пива по вечерам, хотя и старался окончательно бросить пить.