— Полагаю, для вас не секрет, что Его Императорское Величество объявил в стране всеобщую мобилизацию и полон решимости атаковать взбунтовавшую в Европе чернь…
Киселев кивнул — ему было известно, что, узнав о февральских событиях во Франции, государь воскликнул: «Седлайте коней, господа офицеры!» и выступил с предложением к континентальным державам организовать коллегиальный поход на Париж. Но между новопровозглашенной республикой лежали (точнее, пылали как по сигналу восставшие Польша и Венгрия), и дело в итоге не выгорело — весь пыл и военные силы Николаю пришлось растратить на подавление мятежей в этих занозистых метрополиях.
— Однако те сведения, что поступают к нам из Англии, — продолжал Нессельроде, — дают основания для перемещения вектора нашего внимания на более опасную на сегодняшний момент для интересов отечества персону. И, как вы, я уверен, догадываетесь, речь идет о господине, известном под именем «каменщик Баденгэ».
Киселев понимающе кивнул — канцлер говорил о Шарле-Луи Наполеоне Бонапарте. Прозвище «Баденгэ» намертво пристало к племяннику Наполеона I, когда в 1846 году после интриг и неудавшегося переворота 1840-го он бежал в Англию из заключения в крепости Ам с паспортом на имя каменщика Баденгэ.
Шарль-Луи, третий сын Луи, короля Голландии, брата императора Франции, и Гортензии Богарнэ, дочери императрицы Жозефины от первого брака, после смерти в 1832 году единственного сына Наполеона от Марии-Луизы Австрийской, бывшего короля Римского и герцога Рейнштадтского Жозефа Франсуа Шарля, оказался первым в семейном ранжире бонапартистов. Шарль-Луи был одержим идеей воплощения в его телесной оболочке духа Великого Наполеона и, следуя жизненному пути своего прославленного предка, получил прекрасное военное образование, изучая параллельно экономику и юриспруденцию.
Из тюрьмы, а потом из эмиграции он наводнил Францию своими статьями, в которых представлял бонапартизм как политическое течение и мировую идеологию. Он объявил себя «Мессией», подобным тому, кем был, по его твердому убеждению, Наполеон, не успевший, к сожалению, завершить свое предназначение. И теперь ему выпала честь продолжить историческое дело, начатое его предком, вследствие чего русский император уничижительно именовал Шарля-Луи «Бонапартом малым».
— Нам сообщили, что «Баденгэ» намерен принять участие в недавно объявленных дополнительных выборах в Учредительное собрание и сейчас ведет активный поиск средств для финансирования своей избирательной кампании, — продолжал Нессельроде. — Вы не хуже меня знаете, к чему это приведет.
Киселев снова кивнул. Он не торопился вслух высказывать свое одобрение или демонстрировать малозначительными возгласами свое служебное рвение: канцлер, доброжелательный вне протокола, в делах предпочитал сосредоточенность и терпеливых молчунов.
— Итак, мы на пороге страшной опасности, которая грозит обернуться для России масштабной катастрофой. Не сомневаюсь и вижу именно по этому поводу озабоченность Его Императорского Величества. Появление «Баденгэ» в нынешнем Париже подтолкнет эту всегда неразумную нацию к дальнейшей эскалации и экспорту революции, и мы в считанные дни можем оказаться в ситуации, близкой к событиям 1812 года.
Нессельроде вздохнул и сделал паузу. Киселев слегка пошевелился в кресле и перенес центр тяжести с левого бока на правый: его здорово растрясло в дилижансе, особенно резво подпрыгивавшем на отечественных дорогах.
— Россия бесконечно благодарна вам за успех той миссии, которая была неофициально возложена на вас в переговорах с господином Ламартином. — Нессельроде не имел полномочий отметить результат работы своего сотрудника, но хотел его поддержать.
Киселеву путем долгих и утомительных, часто конспиративных, встреч с министром иностранных дел нынешнего Временного правительства в Париже поэтом и философом Ламартином удалось добиться нейтралитета Франции в вопросе поддержки сопутствующих революций. Но возвращение Шарля-Луи под знаменем бонапартизма могло нарушить это хрупкое равновесие.
— Не хочу вам навязывать своих предложений, — улыбнулся канцлер, — но государь настроен решительно. И если «Баденгэ» мечтает о повторении пути своего беспокойного дяди, то мы должны «помочь» ему. Так, как Россия уже сделала это однажды, в 1812-м. Однако… Однако не стоит допускать начала реальных военных действий. «Баденгэ» следует остановить на подступах к Парижу. Как это сделать? Убедительно прошу вас составить для меня соответствующую служебную записку, в которой я хотел бы видеть ваши предложения по этому вопросу и варианты его разрешения. Вплоть до самых кардинальных. Я уже распорядился выделить вам для работы кабинет здесь, в министерстве, и намерен к вечеру получить от вас все необходимые соображения и рекомендации. После чего, если они будут сочтены конструктивными, вы немедленно отправитесь обратно в Париж и начнете действовать…