Катенька уже спала, а Ванечке Варвара еще нашептывала что-то волшебное, и Анна, покачав головой, жестом поманила няньку за собой. Варвара немного застеснялась и, несерьезно погрозив мальчику — дескать, ложись, ложись, спать пора! — вышла вслед за ней в холл.
— Ты чего это опять, Варвара, Ивана сказками на ночь потчуешь? Да не прячь глаза, я же знаю, что про чудовищ и кровопивцев рассказывала, — строго сказала Анна. — Незачем это, и так время пугливое, а ты еще добавляешь.
— Так я же не пугаю, — побожилась Варвара. — Я малого не бояться учу, а то вдруг что случится… А он у нас уже готов, смело вперед глядит.
— Пусть уж лучше ничего не случится, — испуганно перекрестилась Анна. — А тебе не стоит забывать, что мальчику не сказки нужны, а правильное воспитание.
— Мальчику, прежде всего, отец нужен, — надулась Варвара. — А он где?
Анна вздохнула — нянька опять задела за больное место. Владимир, уехавший из дома почти неделю тому назад, не подавал о себе вестей. Так долго и без предупреждения он еще никуда не уезжал, и Анне было над чем задуматься и чего опасаться. Время-то стояло темное, и угадать, какой стороной оно к кому повернется, стало невозможно.
— Ты бы не мутила воду, Варя, — устало попросила Анна, — мне и так не радостно.
— А ведь обещал нас Владимир Иванович домой возвернуть, при первом удобном случае, — махнула рукой Варвара. — Да, видать, случая не подвернулось, что ли?
Анна прижала ее к себе и погладила по седой голове — Варвара страшно тосковала по дому, по Двугорскому. Слишком давно они уже находились в Париже, а Варваре здешний быт никак не приглянулся — душа ее рвалась обратно. И если и терпела она иноземь, то только потому, что не могла бросить на произвол судьбы малых деточек да Аню с Владимиром.
— Ладно, пойду я, — Варвара высвободилась от Анны. Еще немного — и няня расплакалась бы по-простому, и Анна грустно улыбнулась, провожая ее взглядом.
Вернувшись к себе, она выпила кофе и, дождавшись, когда мадам Боннэ унесет поднос с чашкой, прилегла на постель.
Все, конечно, казалось странным — отсутствие Владимира затянулось. И тревожные мысли постепенно нахлынули на нее, хотя прежде Анна не была такой мнительной. Но с рождением детей и особо после того ужасного случая с Ванечкой она стала чувствовать что-то еще, кроме обычных печалей и радостей. Она уже не знала того блаженства ночей, когда, положив голову Владимиру на плечо, засыпала безмятежным сном, полагаясь во всем на защиту мужа. Теперь Анна, часто оставаясь одна, засыпала не сразу, а, погрузившись в сон, легко сбрасывала его по первому сигналу, приходившему к ней, очевидно, из ниоткуда.
С одной стороны, это было тревожным знаком, с другой — Анна всегда успевала предупредить несчастье или болезнь. Ей не хотелось ругать Варвару, но нянька, уставшая от переездов и забот, от чужих городов и тревог за маленьких, сильно сдала за последние несколько лет. Уже не было в ней прежней прыти и громкости, вот только язык остался таким же язвительным, а сердце — великим. И поэтому Анна прощала ей невнимательность, когда днем Варвара вдруг могла сомлеть на стуле, поставленном между спальнями детей, и не проследить, что Ванечка елозит без меры, заснув с ногами на подушке, а Катенька, раскидавшись во сне, чуть-чуть — и упадет с кроватки.
Вот и опять… Анна вздрогнула, как будто что-то кольнуло ее. Набросив на плечи роскошную шелковую янинскую шаль — подарок Владимира, она вышла в холл и заглянула в детские. Все было спокойно, и лишь Варвара слегка подхрапывала в своем углу в комнате Катеньки. Но что же тогда беспокоило ее? Анна с минуту постояла, прислушиваясь к звукам, доносившимся из спален детей, и вышла в коридор. Спустившись по лестнице, она остановилась на пороге гостиной — нет, ей не показалось: по дому словно кто-то ходил.
Анна перевела дыхание и, стараясь не шуметь, прошла по коридору в сторону кухни и комнаты слуг, но оттуда не доносилось ни звука — Боннэ по парижской привычке ложились рано и спали крепко. И тогда Анна вернулась к гостиной, бесшумно пресекла ее, чтобы пройти в кабинет мужа. Владимир, уходя в последний раз, показал ей, где хранит в коробке пистолеты, а заряжать и стрелять он давно ее научил, сказал: «Мало ли что может произойти, тем более, сейчас». Но, едва подойдя к двери в кабинет, Анна вздрогнула — по полу от него в гостиную тянулась полоска гнета. Неужели, это он?! Володя?!