Тут Куняева подняла вверх указательный палец и почти воскликнула “Эврика”.
— У меня же настойка осталась!
— О! — поддержала ее подруга. — Так чего сидишь? Давай наливай!
Она быстро метнулась к сейфу, достала начатую бутылку и три рюмки.
— Спасибо, я не пью, — отказалась Валюшкина, когда две рюмки уже были наполнены.
Куняева застыла с бутылкой в руке, посмотрела на подругу.
— Немножко можно, — начала уговаривать девушку Светочка, — сегодня же пятница!
— Глоточек! — и несмотря на отказ инспекторша налила настойку.
Женщины наивно полагали, что смогут разговорить Овечку с помощью алкоголя. Девушка пригубила немного, скривилась и больше пить не стала.
Подруги разочарованно опустошили рюмки, много болтали о всякой ерунде. Валюшкина неловко заерзала на стуле, не зная как бы поприличнее отказаться от компании, хотелось домой.
— Мне пора уже! — тихо сказала она, выставив ногу, как бы приготовившись стартовать.
— Да рано еще! — остановила ее Куняева, налила себе и подруге, затем попыталась выведать то, что их с подругой интересовало больше всего. — Скажи, а у Дорошева в Москве есть девушка?
— Не знаю, — честно призналась стажерка.
— А я бы на твоем месте давно бы узнала! Такой красавец! Скажи, может слышала как с какой-нибудь девчонкой по телефону разговаривает?
— Не слышала, — немногословно ответила Алена.
— Значит, нет никого, — сделала вывод Куняева. Светочка просияла.
Выведать дальнейшие подробности личной жизни столичного капитана не получилось — в дверь кто-то коротко постучал. Не дождавшись приглашения, вошел Колмаков и игнорируя присутствие остальных дам, обратился напрямую к Светочке.
— Так и знал, что ты здесь!
— Чего надо, Колмаков? Мой рабочий день давно закончен!
— Прими заявление, — сунул он ей бумажку.
— Не приму, — категорично заявила кадровик. — Приходи в понедельник.
Олег понимал, что это месть за пустые обещания перезвонить. Вот опять ему воздается за чрезмерную любвеобильность.
— Не может-быть! — Куняева всплеснула руками. — Бражка что ли подписал? Да ну нет!
Колмаков сухо кивнул и попытался еще раз, уже более ласково договориться со Светочкой.
— Ну, Светуля, пожалуйста.
Света оставалась непреклонной и молча жевала пирог.
— Да с понедельники и пойдешь! — Куняева ответила вместо подруги, продолжая изумляться щедрости полковника Брагина: — Слышишь, впервые на моей памяти Бражка кому-то разрешает в отпуск свалить в разгар сезона!
Все это время сидевшая ниже травы тише воды Валюшкина обернулась и вперила свои телячьи глазища в Олега. Тот потемнел и осел под ее пристальным взглядом. Эта сцена не могла остаться незамеченной подружками, Куняева фыркнула, а Светочка открыла рот.
— Ладно, в понедельник зайду! — ни с того ни с сего прекратил уговаривать Колмаков и выскочил из кабинета почти бегом.
Женщины продолжали недоумевать, когда Валюшкина схватила рюмку, опрокинула в себя и ушла следом, не сказав ни слова на прощание.
— Ничего себе, — прошептала Светочка.
— Это что такое было?
Пятничный вечер
Владельцы развлекательного заведения с провинциальным названием “Галактика”, старались как могли и гнались за модой, обвесив стены какими-то непонятными балдахинами, больше напоминающими простыни; расставили уродливые фигуры пришельцев и зачем-то посередине клуба установили светофор.
Максим посмеивался, рассматривая интерьер и с ностальгией вспоминал столичные клубы и отшлифованных, как бриллианты девчонок, с коими сейчас неплохо бы проводил время, вместо того чтобы прозябать в этом богом забытом захолустье.
— Определились? — отвлекла от грустных мыслей низкорослая официантка, больше похожая на престарелого гнома.
Перегудов пялился в меню и ничего не видел, понятия не имея, что это за названия такие дурацкие и зачем всё усложнять.
— Триста грамм водки и лимон с сахаром, — положив меню на стол, сформулировал он четко заказ.
— Давайте сразу бутылку, — не стал изображать из себя москвича мажора и Дорошев. — И нарезки какой-нибудь.
Официантка даже записывать не стала и нисколько не удивилась. Водка в их заведении — самый ходовой товар.
— Скучно, — растянувшись в полный рост и заломив руки за голову, жаловался Максим.
Коллега промолчал, как обычно суровый и задумчивый.
— Мы в командировке, — напомнил он спустя полминуты, — весело и не должно быть, привыкай.