Астахова кивком указала своим задержаться и не привлекая к себе внимания, покинуть кладбище. Не до поминок сейчас, а убийцу нужно искать по горячим следам.
Все трое вернулись в райотдел подавленные и удрученные. Пусть и не питая к недобросовестному капитану искренне хороших чувств, всё же похороны еще пару дней назад живого человека, знакомого им лично, процесс грустный, тоскливый и выматывающий.
— Сотрудников из списка Панина будем опрашивать мы с Михаилом Алексеевичем, — начала короткое совещание полковница. — А вы, Максим Андреевич, побеседуете еще раз с Лунякиной.
Услышав о предстоящей встрече, Максим обреченно вздохнул.
— Лариса Георгиевна, я считаю, что мне не надо встречаться с Лунякиной.
— Это еще почему? По-моему, вчера мы уже это обсудили.
Дорошев набрал в грудь побольше воздуха и попытался еще раз отмазаться от неприятной встречи с использованной им девушкой из клуба, которой так и не перезвонил. И казалось бы, что в этом такого? Но и ему самому трудно было объяснить, просто не хотел, чтобы она узнала, где работает недавний любовник, вдруг преследовать начнет, или закатит истерику. По ней же видно — рассчитывала на большее, чем одна незабываемая ночь. Он еще тогда это понял, когда пытался расцепить ее крепкие объятия, чтобы сбежать в гостиницу.
— У нас с Лунякиной была связь, понимаете?
Перегудов кашлянул, давая понять, что разговор о личном неуместен.
— И что? — Астахова строго смотрела на подчиненного.
— Разве это не вредит следствию? Разве теперь я не заинтересованное лицо?
— Максим, прекратите нести чушь. Хороший следователь умеет превращать любые минусы в плюсы. Возможно ваша, как вы сказали связь, играет на руку и между вами с Лунякиной возникло доверие.
Закончить поучительную лекцию Астахова не смогла, в кабинет робко, как обычно бочком и не дыша, вошла бледная, как моль стажерка. Увидев за столом москвичей по-началу опешила и замерла на входе.
— Алена, как вы себя чувствуете? — спросил Дорошев.
Она пожевала губы и не смотря в глаза, ответила:
— Спасибо, хорошо.
— Что вы здесь делаете? Вы же на больничном?
— Мне уже гораздо лучше, спасибо.
— Интересный у вас грипп, Валюшкина, — не удержалась от комментария Астахова. — Всем бы так болеть — через пару дней, как штык на работе.
Кончики ушей стажерки порозовели и она промямлила:
— А у меня был не грипп. Я отравилась чем-то.
— Ладно, — в который раз вступился за нее Перегудов, как бы говоря своим “ладно” — чего пристали к девчонке, не видите, что несладко на свете живется бедняге.
Астахова прекрасно поняла его послание и прекратила бессмысленный допрос, вместо этого вдруг предложила Дорошеву:
— Максим Андреевич, раз вы так боитесь личной встречи с Лунякиной, возьмите с собой на беседу Валюшкину.
Он посмотрел на пытающуюся раствориться в воздухе стажерку, пригнувшуюся под тяжестью их взглядов к земле и на начальницу, которая говорила вполне серьезно.
— Алена, вы завтра сможете со мной присутствовать на разговоре с подругой убитой Киреевой — Маргаритой Лунякиной?
Как будто у бедной овечки был выбор:
— Конечно, Максим, как скажите.
Бег на месте
Опрос дежуривших в дни убийств, абсолютно никак не прояснил ситуацию, а наоборот еще больше запутал.
Лариса Георгиевна не сдерживала раздражения и задав к ряду одни и те же вопросы, получила похожие между собой ответы: “Ничего не знаю, ничего не видел. Для чего Панину списки дежурств в ночи убийств — понятия не имею”.
— Прекрасно, — с легким сарказмом произнесла Астахова и отпустила оперативников на все четыре стороны: — Спасибо, свободны.
Перегудов тоже голову ломал и в сотый раз перепроверил алиби всех дежуривших: каждый из них находился всю ночь на виду, никто никуда не отлучался, спокойно ездил на вызовы или дремал в кабинете.
— Что за чертовщина? — не выдержал и он. — Зачем Панину эти списки?!
Астахова сжала пальцами переносицу, чувствуя как мозг буквально закипает.
— Жаль, у него спросить не получится, — сказала она в ответ то ли с сожалением, то ли с раздражением.
Михаил умолк, версий не было, ровно как и подозреваемых, следствие в очередном тупике, хотя это мягко сказано.
— Миша, мы что-то упустили, — отчаянно хваталась за соломинку Астахова.
Майор пожал плечами, но в очередной раз согласился с начальницей и в подавленном состоянии духа стал перебирать в сотый раз бумажки на столе. А вдруг завалялась та самая “иголочка в стоге сена”, которую они всё ищут-ищут, а найти не могут.