— Слушаюсь, Лариса Георгиевна, — не без иронии ответил ей Дорошев и включил режим автопилота, потому как давно уже потерял интерес к делу Колмакова.
— У нас есть неделя. Я считаю, что этого времени вполне достаточно, чтобы разъяснить оставшиеся неразрешенными два вопроса: первый это — смерть Колмакова, а второй — мотивы.
Перегудов согласно кивнул, он в отличии от молодого капитана, напротив загорелся делом громовского серийного убийцы с еще большим энтузиазмом, чем в самом начале их расследования.
— Мы проверили все контакты жертв и подозреваемого — между жертвами никакой связи, они не были знакомы между собой. Поэтому мотив похоже один — никакого смысла в совершенных преступлениях.
— И меня это тревожит, — Астахова нарисовала схему, прикрепив в центр портрет Колмакова. — Есть три основных мотива: месть, ревность и личный. Я бы склонялась к третьему, пока неясному. Возможно, Колмаков убил их из-за психологических патологий. То есть, действительно был психом.
— Жертвы между собой не связаны, — напомнил Максим. — Это похоже на поведение серийника.
— А вот с Паниным всё более менее ясно, — прикрепила она рядом портрет покойного капитана. — В том, что его убил Колмаков — никаких сомнений и мотив однозначный — скрыть свою причастность к убийству Карины Киреевой.
— Колмаков мог убивать женщин из ненависти и мести, — озвучил свою версию Дорошев.
— Вполне вероятно, — согласилась с ним Астахова. — Первую убил в состоянии аффекта, что объясняет орудие убийства, дальше — вошел во вкус.
— Верно, — Максиму нравилась эта версия и хотелось поскорее закончить. — С третьей жертвой не успел совершить половой контакт — кто-то помешал. Как только мы приехали, жертвы прекратились, потому что испугался. Когда понял, что мы вышли на его след, в панике выкопал тело Киреевой, его застал Панин. Колмакову пришлось убрать свидетеля. А потом в панике покончить с собой.
— Вот здесь я не соглашусь, — возразила Лариса Георгиевна. — Столько времени он держался, практически, у нас на виду, продолжал работать в полиции. Вы только представьте насколько циничный, эгоистичный, себялюбивый, а такие ни за что не смогут причинить себе вред. А ты что скажешь, Миша?
Всё это время молчавший Перегудов наконец-то отвлекся от изучения материалов дела, а именно биллинга звонков подозреваемого и устало взглянул на нарисованную Астаховой схему. Он отложил бумаги и таинственно поведал о своих предположениях:
— Я думаю, есть еще один важный свидетель, мы с самого начала шли в ложном направлении, потому что игнорировали существование человека, способного ответить на многие вопросы.
— Ты о ком? — удивилась Астахова, понятия не имея о ком речь, а ей не нравилось выглядеть глупой, ей хотелось всегда быть умнее всех. — Михаил Алексеевич, вы не могли бы озвучивать предположения конкретнее?
Но Перегудов плевал на задетое самолюбие полковницы, в первую очередь он оставался человеком, к сожалению, обычным без сверхспособности повернуть время вспять. А если бы мог, то обязательно бы изменил последующую цепочку событий, приведшую к необратимым последствиям.
— Я сейчас всё объясню, пусть пока допросную подготовят, — сказал он коллегам. — Ночь предстоит длинная.
Темные кабинеты районного отдела внутренних дел опустели, многие закончили свой трудовой день и спешили в переполненных трамваях и маршрутках домой, к семье, детям, телевизору, кто-то не радостно предвкушал вечер у плиты, тем не менее умиротворенно и даже в какой-то степени счастливо принимая жизнь такой, какая она есть.
Тишина воцарилась в длинных, плохо освещенных коридорах и шаги Дорошева отдавали эхом по всем этажам.
Он успел как раз вовремя, Валюшкина закончила свой обычный ритуал проверки штекеров и розеток и достала ключ.
— Максим, вы еще не ушли? — удивилась она, хотя прекрасно видела капитана перед собой.
— Алена, нужна ваша помощь.
— А что случилось?
— У нас появился важный свидетель, нужно вести протокол допроса. Поможите?
Разве она хотя бы когда-нибудь кому-нибудь отказывала?
— Да, разумеется, — замялась стажерка у двери. — Закрывать?
— Оставьте пока, — вяло махнул рукой Максим.
Она покорно следовала за ним, как бедная овечка на заклание. По дороге не встретили ни одной живой души, похоже в этом мрачном здании никто не желал задерживаться надолго. Кроме Астаховой и Перегудова, те сидели в допросной и ждали не пойми чего или кого. Максим зашел и пропустил вперед Валюшкину. Она направилась на свое рабочее место. Вдруг Перегудов остановил ее.