— А тебе вот следует больше думать о работе, а не лизаться по углам, — он даже маску приспустил.
— Вы мерзкий, и каждое слово, которое слетает с Ваших губ, просто мерзость мерзостей.
Его поза стала угрожающей:
— Если бы не соблюдение полной стерильности, я б тебя просто придушил сейчас, так ты уже достала.
— Да чем? Что я Вам сделала такого? И кстати я для Вас там оставила пакет на кафедре, не забудьте забрать.
— Иди уже, жаждущая правды, шушера, а то сейчас тут будут происходить страшные вещи, — он поправил маску и вошел в дверь
Ну что за кретин такой, доставать меня — это уже потребность. Пока не подпитается моим отчаяньем и не жив.
Спустя час гости в компании Страхова и Лёни, вернулись на кафедру:
— Чуча, сделай нам кофе, — кинул мне черт бородатый
— А Вам не говорили, что иногда можно употреблять слово «пожалуйста», хотя бы в крайних случаях, — я шептала с натянутой улыбкой, чтобы гости ничего не заподозрили.
Лёня прервал:
— Пошли, Аленушка, я помогу, — я последовала за ним.
— Да что ж он такая задница, — меня прорвало, — это ж невозможно так общаться.
— Успокойся, любимая, — Лёня поцеловал меня в макушку и обнял, — не показывай свой страх и он не тронет.
В конце концов я вызвала шведам такси и провела их до машины.
— До свиданья, Алена, и спасибо! — Ингвар пожал мою руку.
— Еще увидимся, — Донар просто кивнул.
Я вернулась на кафедру.
— Ну что уже успела и с ними пофлиртовать? — Страхов не унимался.
— Ну по крайней мере, я хоть нормально с ними говорить могу, а не то что Вы на своей смеси вологодского с китайским, который Вы ошибочно приняли за английский.
— Ой, забыл, тут же у нас эксперт по языкам, ее высочество Пугало Огородное! — оскалился на меня.
— Вы не умеете принимать критику, а взрослый же человек, и вообще обзывая меня постоянно, Вы только выказываете свою слабость, женоненавистник и сноб.
— Во-первых, я воспринимаю критику только от людей, которых уважаю, — он приблизился, — а, во-вторых, я ненавижу не всех женщин.
— Я так понимаю, только я Вас чем-то не устраиваю?
— Ты, чуча... — и он замер в сантиметре от моего лица, я даже покраснела, — а, впрочем, я даже не удостою тебя ответом на этот идиотский вопрос. Все же очевидно!
— Хорошо, буду знать и бесить Вас еще больше, — мне хотелось быстро прервать данный разговор, но в одно мгновение Страхов обнял меня за шею и уже почти коснулся моих губ, когда на кафедру кто-то зашел и он резко отшатнулся. Схватил черный пакет и вышел.
Что это снова? Он, извините за каламбур, страх потерял? А вот честно, мне же тоже хотелось, чтобы он закончил начатое …
После работы я поспешила домой: мама, наверное, уже приехала. Загорелая и веселая она целый вечер рассказывала про свои приключения на Крите. Я слушала и ясно представляла себе все. А вот рассказ о встрече с бывшей университетской подругой меня немного напряг:
— Представляете, не виделись чертову кучу лет. А Ирочка, вот вообще не изменилась. Правда мужа похоронила уже. Жаль! А еще, это информация для тебя, Аленушка, у нее замечательный сын, такой умничка, врач. Надо бы вас познакомить. Да что там, мы уже и договорились на обед у них в будущую субботу. Авось тебе приглянется и замуж выйдешь!
Еще один врач? Вроде мне своих мало...
— Мам, ты что сватовство затеяла? Я никуда не пойду! Это так, ёшкин кот, вот только в старые времена делали. Дурдом!
— Алена, ну хоть познакомишься. А там видно будет. Никто тебя силком под венец не потянет! А вдруг судьба?
[1] Чувственная любовь
[2] В данном случае смерть
14.
Иван
Что за хреновая хрень? Меня чуть удар не хватил, когда увидел, как Лёня попытался поцеловать чучу. В висках бешено застучал пульс, и каждый мускул напрягся. Ну и должно ли мне быть дело до их амурных перипетий? Страхов, ну что с тобой? Тебе болезненно захотелось быть на месте Аполлонова… Да только глаза чучундры были какие-то слишком грустные для влюбленной, когда ты словом все прекратил, в них даже, или мне показалось, зажглась благодарность. Имел ли право на такой поступок? Имел… Мне до мозга костей было больно, что еще кто-то может вдыхать этот сладкий аромат карамели, ласкать атласную кожу, целовать ее губы… Боже, это элементарная ревность, настолько тупая, что даже самому страшно.
Иван, ты опустился до того, что стал ревновать эту девчонку? Новый штрих к твоему портрету. Отелло Василич, ха-ха. Ну вот желание придушить эту мелкую Дездемону появилось… А почему, когда тебе мучительно захотелось ее поцеловать, она даже не дрогнула?! Да она флиртует абсолютно со всеми: одному улыбнется, другому подмигнет, с третьим ведет светскую беседу… Со всеми, но не со мной. Я для нее мерзкий тип, который ее только мучает. Но это, как дергать за косички в песочнице, способ выразить свои чувства, самые, что не на есть, настоящие.