— Да как не понять, Василич, понял, был не прав и исправлюсь!
Уже через минуту мы с Лёней изучали развороченный труп в татуировках:
— Занятные рисунки, — Леонид аж присвистнул, — ну хоть какая-то прелесть в нашей работе!
-Та на нем живого места нет, — я даже удивился, — не признаю эту «нательную живопись».
— Это, Ванечка, у бандитов, как лычки у военных, а перед нами генералиссимус прям…
— Та пофиг, хоть черт с рогами. Знаешь, как говорят:
Для нас нет бедных и богатых
И перед нами все равны!..
Лёня тут же продолжил:
Сказал патологоанатом
И вытер скальпель о штаны.
— Ну, эксперт и неуч! Тут же на лицо обычная асфиксия (удушье), подавился наш "генералиссимус" да помер, нелепая смерть. Лёнь, так и напиши в заключении.
— Да, мой генерал, — Аполлонов тоже был в приподнятом настроении.
Обилие вскрытий отвлекло меня от мыслей об Алене, но закончив, я тут же ее набрал. Просто необходимо было услышать любимый голос. Мне показалось, если я еще помедлю, мое сердце не выдержит:
— Привет, любимая, как твое здоровье?
— Привет, Ванечка, уже получше, правильные таблетки ты мне назначил, значит еще не скоро к тебе в подземелье.
— Алена, не мели, ты чего веселая такая?
— Как раз совсем не весёлая, а наоборот сосредоточенная — работу делаю для Еремея!
— Ух, меня от его имени передергивает…
— Эт еще почему?
— Как подумаю, как он на тебя нагло смотрит, аж челюсть сводит!
— Разводи свои челюсти, это ты уже перебарщиваешь!
— Просто я тебя люблю страшно…
— Ой, мне уже бояться!
— Алена, это еще меня надо вывести на такие эмоции, чтоб я стоя посреди кафедры, тебе в любви по телефону признавался. А ты со своим «бояться».
— Можно не бояться?
— Ой не дразни меня, Корина!
— Все-таки бояться?
— Вечером поговорим! Только знаешь, что, чтоб твою маму не выводить из себя, давай, я тебя заберу и покатаю часок вокруг района?
— Какое интересное предложение! Я подумаю…
— Это не предложение, а план на вечер, извини за вопросительный знак.
— Да Вы — тиран, Иван Страхов!
— Если тебе всегда давать выбор, то я ответа годами буду ждать.
— Ты мой нетерпеливый! Хорошо, поедем кататься. Не зачастили мы с вечерними свиданиями?
— Думаю, это разогрев перед совместным проживанием, Аленушка!
— Целую, сам уже выбери, куда!
Вот зараза малая! Знает, как меня завести, вот буду теперь полдня об этом думать. Ладно вечером и поцелует, а пока…
— Страхов, заканчивай с лирикой, там материал на биопсию привезли, надо сделать, а то хирургия уже копытом бьет, — Леня что-то сегодня слишком активен.
— Чай не больница, — пусть подождут, мне еще надо все хорошо перепроверить.
И я на полдня застрял в исследованиях. Хорошо хоть пар сегодня нет.
Очнулся в 7 вечера и тут же направился к Кориным. Как влюбленный мальчишка, а, собственно, так и есть, я быстро поднялся на этаж и позвонил в двери. На пороге стояла Антонина Тимофеевна:
— Снова ты, — вместо приветствия сказала она.
— И Вам добрый вечер, я к Алене пришел.
— Проходи, коль пришел!
На встречу мне в коридор выбежала очень румяная и возбуждённая Алена:
— Я так скучала, — и кинулась меня обнимать, мне даже неловко стало, что все это происходило при будущей теще.
— Мам, мы выйдем на часок, — кинула Алена, подталкивая меня к двери.
— Куда??? Ты же простуженная!
— Я Аленушку просто покатаю по району, чтобы мы Вам тут глаза не мозолили и не надоедали.
— Только ненадолго!
— Мама! — Алена была явно недовольна.
Мы резво спустились вниз, и едва уселись в машину, я уже не мог сдерживаться, набросился на свою девочку с поцелуями, теряя контроль от ее карамельного запаха. Когда остановился, она обняла меня за шею и шепнула на ухо:
— А я — совсем без белья! — и хитро подмигнула. Под ее широким платьем-сорочкой это было совершенно незаметным. Да еще и пару верхних пуговиц расстегнула, чтобы я убедился.
В паху все скрутило узлом.
— Куда поедем? — голос сел от сильнейшего возбуждения.
— Куда угодно, где нам никто не помешает! — она поцеловала мою шею.
— Ко мне?
— Нет, Ваня, это слишком далеко, поехали к посадке! — предложила она.
Сейчас в плену у желания мне было абсолютно все равно, куда ехать, лишь бы остаться с моей Аленой наедине.
Мы подъехали к зеленой посадке, окна тонированные, поэтому никто ничего не увидит.
Моя рука скользнула туда, где должны были быть трусики, но их там, Алена не соврала, не оказалось.
— Подожди, давай, я, — она взяла мою руку и положила себе между ног, а сама уже расстёгивала мой ремень и тянула вниз молнию на ширинке. Достала мой уже готовый член и прильнула к нему губами. Ее язык творил чудеса, и я шумно выдохнул, когда она начала продвигаться вперед, продолжая оральную ласку. Мое возбуждение достигло пика, и я попытался ее остановить: