Иван
— Господи Иисусе, Корина, сколько же у тебя вещей, — я изумлен.
— Не так и много, нечего преувеличивать, Иванушка, тут только все самое нужное.
— Ого, сколько тебе всего нужно, как оказалась! Это что за штучка? — показываю явно на орудие средневековых пыток.
— Это утюжок для волос!
— Утюжить волосы — это что за новый вид извращения!
— Страхов, ну вот тебе оно нужно?!
— Та ну, что у вас у женщин всегда за дела такие: если вьются — разутюжить, если прямые — накрутить?
— Потому, что мы любим разнообразие, и для нас важно всегда быть разными.
— Так все — проще простого — вечером ложишься с умопомрачительной красавицей, а встаешь с кикиморой — вот тебе и разнообразие.
— У тебя, смотрю, богатый опыт, Иван! Ты прямо — спец по нечисти.
— Ну немного разбираюсь…
— Мы это как-то раньше не обсуждали и я не спрашивала, — говорит Алена, передавая мне баул с косметикой, — много кикимор из твоей постели вышло?
— Тебе точную цифру назвать или приблизительно? — иронично улыбаюсь.
— До сотых, — лицо любимой становится уж слишком серьезным.
— Не думаю, что тебе нужно это знать… — многозначительно молчу и продолжаю раскрывать коробки.
Она подходит так близко, что у меня голова начинает кружится от ее карамельного аромата:
— Судя по твоему характеру, от тебя все быстро сбегали, — она упирается руками мне в грудь, — и только я со своим ангельским терпением, — она касается моих губ, — могу терпеть тебя дольше одной ночи.
Я обвиваю руками ее шею и чувствую обжигающий жар ее тела под моей черной футболкой.
— Да когда ж ты научишься белье надевать? — провожу рукой по ее обнаженному бедру вверх и останавливаюсь, — давай закончим тут и продолжим там, — указываю на спальню.
— Может прервёмся? — пытается меня соблазнить и забирается ручками под мою футболку.
— Откуда у тебя столько сил? — глажу ее по волосам и не могу оторвать взгляд от ее голубых глаз. Как два чистейших аквамарина, глубоких и блестящих от страсти.
— Ты прав, — вроде она приходит в себя, — надо все разобрать, особенно, если учитывать, что завтра у нас будут гости.
Передает мне зеленый чемодан, и там нахожу много интересного. Пальцем поддеваю изящную вещицу, абсолютно прозрачную:
— Я этого на тебе не видел!
— Отдай, — забирает она, — это для особого случая! Быстро убирает невесомое белье в мой ящик.
Мои вещи, как с перепугу, забились в угол уступили все место ее вещам. Квартиру наводнила куча непривычных штук: от диванных подушек до аромасвечей. Ох, ты, Иван, получил ад повышенной комфортности. А это что? Книга. Заголовок интригует.
— Аленушка, — передаю ей книгу, — это ты с собой пособие привезла, как жить вместе? Или для меня инструкцию?
— Ну ты и язвительный, — хмурится, — и вообще это мое!
Обнимаю ее сзади:
— Сейчас у нас все общее! Дашь почитать?
— А у тебя на это ещё время останется разве, — она передаёт мне остальные книги.
— Чего это ты книги свои притащила, у меня ж есть…
— Ой да, пособие по анатомии, анатомический атлас, антология про кровавых маньяков и альбом по античной эротической фреске — библиотека еще та.
— Ну а твои лучше?! Ты только на названия посмотри: «Любовь с рыбами», «Как довести и завести», «Мой муж — Иван Грозный» и все в таком же духе. Это загадочка для дедушки Фрейда, не меньше!
— Тоже еще библиофил! И ровно там расставляй, а то кидаешь, как попало.
— Не учи меня расставлять, у меня своя система.
— Квадратно-гнездовая система Страхова, — еще и ухмыляется зараза.
Мы полчаса носимся туда-сюда по квартире, периодически щекоча и целуя друг друга между делом.
— Так, мадемуазель, осталась последняя коробка на кухне. И зачем ты еще посуду за собой потянула, у меня ж все есть?
— Нож и вилку и одну чашку нельзя назвать полноценным набором посуды. И эта сковородка, — она смотрит на старую посудину с отвращением, — да она еще Аристотеля должна помнить!
— Какая ты оказывается! Я брал другую Алену — покладистую и скромную, а передо мной Алена Михайловна — деспотичная жена. Ну если ты еще скажешь, что у тебя голова болит — точно верну тебя родителям, — пересчитываю пальцами ее хрупкие шейные позвонки.
— Может когда-то и заболит, но пока меня еще рано возвращать, я тебе еще пригожусь, — она разминает шею и поворачивается ко мне, — а знаешь, чего я сейчас хочу больше всего на свете?
Моя улыбка становится хищной:
— Догадываюсь, — и пытаюсь задрать ее футболку.
— Полегче! Страхов, не возбуждайся, я всего лишь имела в виду, что хочу заняться твоей бородой!
— Я так не играю, Ален, — меня, как молнией бьёт, — только через мой труп!