Лиза хотела было уточнить, почему лишь десять, почему так мало, но давящий взгляд, которым продолжал ее сверлить муж, не дал открыть рот. Толпа позади опять ахала, хотя они постоянно шумели, а девушка вспомнила, что она все равно не знает местные цены, и что на эти десять злотых можно купить. Вдруг ей на пару лет безбедной жизни хватит, если не шиковать?
Лиза в этом мире уже достаточно долго находится, но всего неделю с артефактом-переводчиком, дающем возможность общаться, поэтому она до сих пор практически ничего не знала о здешней жизни. Даже имена королевской четы до сих не знала, ведь слуги их упоминали лишь как Их Величества или "наш король". Так что в ответной благодарственной речи, которую осилила попаданка, она так и обратилась – Ваши Величества.
Затем был пир в другом зале, и Лиза наконец-то смогла сесть, а то ноги уже не держали.
Посадили молодоженов по левую сторону от королевского стола, возвышающегося над всеми. Теперь щека мужа со шрамом была как раз повернута к девушке. Но не это портило уставшей Лизе аппетит, а общий гвалт в переполненном зале и навязчивое внимание толпы к их персонам. Столы, покрытые скатертями и заставленные блюдами, располагались буквой П, по бокам от королевской четы во главе. Люди сидели только по внешним сторонам столов – так, чтобы никто не оказался сидящим спиной к монархам. В середине между столами было много свободного места, где сновали толпы слуг, суетливо разносящие блюда и без счета кувшины с алкогольными напитками.
Позже в этом пространстве появились музыканты – аж два человека с чем-то вроде гуслей и свирели – и устроили "развлекательный" концерт. Только на самом деле музыка была примитивной, а заунывное пение, где даже рифмы не наблюдалось, восхваляло подвиги каких-то героев и скорее наводило тоску. Потому что пожилой "певец" – или правильнее будет "сказитель"? – дотошно перечислял все названия, куда эти герои шли войной, все имена их врагов в полной выкладке со всеми регалиями, сколько в каком бою полегло воинов и какие трофеи были захвачены.
Лиза, конечно, хотела узнать побольше о королевстве, в котором оказалась, но точно не в такой нудной форме и не о давно почивших полководцах.
И хотя она все еще была слаба после болезни, а день очень тяжелым выдался, уйти с собственной свадьбы не могла. Подперев голову рукой, не той, ладонь которой была перевязана после ритуала, девушка стойко держалась, даже не зная – желает ли она быстрее покинуть этот зал или нет. Ведь после свадьбы следующим пунктом в повестке идет первая брачная ночь. Чего ей категорически не хотелось!
– Как тебе праздник, Лисбет? – выдернул ее из полудремы громкий голос короля.
Сидящий рядом с ней мужик, то есть муж, недовольно втянул воздух. А ведь действительно, до этого Его... Их Величества совершенно игнорировали молодых, будто их здесь нет. Теперь же король сразу к ней обращается, да еще по имени, тому дурацкому, что сам придумал.
– Вам честно ответить или вежливо? – уточнила Лиза.
Сказала и только потом поняла, что ее фраза прозвучала грубо, но она едва сидит от слабости, а голова уже давно не работает. Не пора ли ее уже отпустить? Хотя нет! Может, лучше сегодня ночью попасть в карцер за грубость королю, нежели в супружескую спальню с каким-то перекошенным от недовольства незнакомым мужиком? Который с ней за все время пира тоже ни единым словом не обмолвился, будто немой.
Менестрель-парнишка со свирелью поперхнулся воздухом и замолк, уставился на Лизу круглыми от удивления глазам. Его коллега, пожилой сказитель, тоже сбился, перестал перебирать пальцами струны лежащего на его коленях инструмента. За ближайшими столами стихли разговоры. Телохранители, что стояли позади королевских кресел, свысока одарили тяжелыми взглядами неучтивую иномирянку.
– Мы сегодня в хорошем расположении духа, так что можешь говорить честно, – повел рукой король, усмехаясь.
– Что ж, зал украшен миленько, – начала перечислять Лиза, сев ровно и убрав руку от щеки. – Блюда великолепны, наконец-то в них чувствуется вкус специй...
На самом деле "милое" убранство банкетного зала заключалось лишь в том, что на столах были скатерти и красивая посуда. По крайней мере, на столе молодых среди металлических блюд стоял тонкостенный расписной фарфор – такая изысканная роскошь! – и кроме ложек лежали неудобные двузубые вилки, зато с резными костяными ручками. Но ни цветов, ни каких-либо гирлянд, ничего из декора в зале или на столах больше не было. Еда же действительно поражала разнообразием, а та пара блюд, которые Лиза осилила попробовать, были не только досолены, но и отзывались тонкими оттенками душистых специй.