– Но развлечения так себе, какие-то странные песни... для свадьбы, – добавила Лиза, осторожно подбирая слова. – Это ведь не похороны, чтобы слушать, кто сколько и кого убил.
На самом деле заунывный речитатив местного барда навеивал на нее еще большую тоску во всей этой неприятной ситуацией с внезапным замужеством. И так хоть волком вой, не было никаких идей, что ей делать с хмурым, молчаливым мужем, как себя вести. Так еще и музыка похоронная какая-то.
При ее словах многие присутствующие взглянули на стоящих меж столами музыкантов. Парнишка сглотнул и побледнел, пожилой гусляр тонкими пальцами провел по своей седой бородке.
– А какие песни поют на свадьбах твоего мира? – поинтересовался король.
– Разные, но больше подходящие для танцев и веселья. И обычно о любви там поется...
– О любви? – хмыкнул кто-то, сидящий с другой стороны от мужа, но быстро осекся.
– Да, интересно, – продолжил король, недовольно глядя в сторону выскочки. Затем обратился опять к Лизе. – Напой нам хоть одну подобную песню для примера.
– Да, а мы подхватим... ежели чего... – поддакнул парнишка-менестрель, но тут же еще больше побелел под метнувшимися к нему взглядами охраны.
– К сожалению, музыкальными талантами я обделена, – призналась девушка, ища причину отказаться. – Моим пением только соседей распугивать.
Не хотелось бы позориться еще больше, ведь сейчас она после тяжелой болезни и красотой не блещет. На тонких губах королевы расцвела улыбка, и вот теперь Лизе, назло ей, захотелось непременно что-нибудь исполнить.
– К тому же слова в песне должны складываться красиво, в определенном порядке, но я пока еще не так хорошо владею вашим языком, – на самом деле артефакт всего лишь дословно переводил ее слова на местный язык, видимо, иногда коряво, бывали недопонимания. – Но я могу примерно изложить содержание какой-нибудь песни, а ваши музыканты потом переложат смысл в более красивую форму.
Его Величество требовательно махнул рукой, веля приступать, а Лиза задумалась. Голова с трудом работает, а тут еще по заказу срочно вспомни им что-то лирическое. Как назло, ничего конкретного не вспоминалось.
Девушка откинулась на спинку кресла, чтобы хоть немного задвинуться вглубь от многочисленных взглядов, направленных со всего зала в ее сторону. Широкоплечая фигура мужа частично скрывала ее от прочих гостей, сидящих за их столом, ну хоть так. А то пялились все – и гости, и слуги, которые все еще застыли на тех местах, где их застала первая фраза иномирянки.
Сам супруг тоже смотрел, на этот раз даже больше развернувшись в ее сторону. Так даже лучше – больше прикрывает ее от половины гостей. Но Лиза не тешила себя надеждами, что этот незнакомый ей мужик осознано защищает ее от чужого внимания – они от силы пару часов как знакомы, даже ни разу не поговорили. Его глаза ни на каплю не потеплели, брови все также хмуро сведены, словно барон сам удивлялся, кто это рядом с ним сидит.
Лиза посмотрела на его суровое загорелое лицо, чуть обветренное, кожа на мужских губах сухая, с парой трещинок – вблизи такие детали стали видны. То есть ее муж действительно не дворцовый прихвостень, а воин из действующей армии, откуда его вероятно внезапно выдернули, раз даже толком в порядок себя привести не успел. И в который раз промелькнула мысль, что король этому мужчине не "ценную жену" хотел подарить, а какую-то подлянку сделать. Вопрос – почему? Но в чем смысл подлянки – лишь в том, что у нее нет магии? А у всех ли местных невест она имеется?
Лиза перевела взгляд на королевскую чету, сидящую отдельно от всех на возвышении и все еще снисходительно ждущую ответа. На их губах кривились усмешки. И слова именно той песни сами всплыли в памяти попаданки.
– Что ж, запоминайте, – обратилась она к музыкантам, подаваясь вперед и откашлявшись, чтобы громко начать: – Одинокая птица, ты летаешь очень высоко в бесконечно голубом небе. И пугаешь бродяжек и собак внизу размахом своих мощных крыльев. У тебя нет птенцов, нет гнезда, и тебя зовет наверх невидимая всем остальным звезда. Только в глазах твоих отрешенная печаль. Ты сильная птица, но мне тебя жаль.
Последние слова девушка произнесла, глядя уже в сторону королевской четы.
– Одинокая птица, ты летаешь слишком высоко, и лишь безумец, влюбившийся в тебя, поднимется за тобой следом на эту вышину, – продолжила Лиза в повисшей тишине, переводя теперь взгляд на королеву, которая вытянулась в кресле как струна. – Чтобы вместе с тобой разбиться, – сделала выразительную паузу. – С тобою вместе.