Так что Драр не только поделился с герцогом своими последними новостями, но и попросил найти и отправить в Аркерот его бастардов. Брозаун подивился такому решению, но пообещал выслать кого найдут с парой доверенных людей. И со смешком пожелал бывшему ученику и вассалу удачи с дарованной ему иномирянкой.
Теперь сидящая рядом иномирянка смиренно молчала, ожидая его разрешения, однако в ее смирение и покорность Драр совершенно не верил.
Он окончательно утвердился в подозрении, что она хочет сбежать, причем именно от него!
Ведь разговоры о возможных демонах в их будущем замке Льизу не столько пугали, сколько заинтересовывали. А вчера он специально сказал ей про следы, что умеет их выслеживать. И она насторожилась! Как он, к сожалению, и ожидал. То есть подозревал, но так не хотел подтверждения!
Она пыталась выспросить о его умениях, а у самой под платьем был спрятан нож. Спрятан! От него? Ульф не прав, она не такая уж коварная, вовсе не хитрая. Она – наивная, раз надеется, что сможет от него, опытного воина с проявленным и хорошо освоенным магически даром, сбежать.
Но он ее не отпустит! Теперь уж точно. Даже не потому, что она его по закону, а потому, что она ему нравится. Целиком и полностью! Во всем, даже в своей дерзости. Он слышал старые легенды о полном слиянии магических потоков, когда муж и жена могли стать будто единым гармоничным целым, дополняя и даже "заряжая силой" друг друга, но всегда считал их вымыслом. Хотя одно время, еще в юности, будучи оруженосцем герцога Брозауна, восторженно предполагал, что у того с его супругой именно так.
Рядом же с этой иномирянкой он чувствует именно наполненность. Не только в районе своих чресел, не только кипящей от ее чудачеств головы, но и чего-то в груди, будто туда встал наконец-то какой-то недостающий ранее кусочек мозаики. И хотя она, его жена, от него до сих пор шарахается, он будет достаточно терпелив и рано или поздно добьется своего. Приручит свою иномирянку. Если уж даже в детстве смог приручить дикого волчонка, жаль, тот потом погиб.
И как плохо, что кто-то ранее обидел его Льизу, раз она так пугается, стоит ему только начать рядом раздеваться. Хотя полуобнаженных раненных нисколько не испугалась. Знал бы кто посмел ее обидеть, выпустил бы тому идиоту кишки! Герцог порой говорил, что время лечит, притупляет боль ран, даже сердечных или душевных, так что ему, Драру, нужно запастись терпением и выдержкой, но не пугать еще больше свою леди. Она должна начать ему доверять. Довериться целиком. Может, тогда передумает бежать?
А ему понадобится выдержка рядом с такой красавицей.
Так что сейчас, после сытной еды, сидя в тишине и покое в окружении своих людей – здоровых и таких же довольных после обильного обеда – почему бы не позволить своей жене еще немного потрепать языком, коль ей так нравится это дело? Пусть перестанет его бояться. А он узнает еще что-нибудь о ее мире, о смекалистых людях, которые там вырастают, то есть о таких, как она сама.
– Да, расскажи что-нибудь, – разрешил он своей супруге, почему-то удивившейся.
– Еще какую-нибудь балладу для детей! – мигом поддакнул Камрин, что отирался совсем рядом в нетерпении.
– Зачем для детей? Лучше какую-нибудь с образными загадками, – перебил Роланд.
– Или о воинах, – вставила и свое слово худдинка за соседним столом.
И ее поддержали нестройным гулом другие мужчины, в котором затерялось чье-то робкое, едва слышное от кухни "о любви".
– Хорошо, будет вам история, якобы для детей, но на самом деле о воине и с загадками, – немного подумав, хмыкнула его женушка.
И стала рассказывать байку о какой-то королеве... лягушке! Вернее, о третьем сыне короля, которому досталась в невесты... лягушка с болота! Да еще и говорящая. На возмущение Роланда, как можно жениться на лягушке, иномирянка велела ему молча ждать продолжения, потому что в "образных" сказках на самом деле всегда не то, что вначале кажется.
Рядом негодующе засопел Ульф, Роланд молча скалился, но Драр терпеливо ждал продолжения, делая вид, что не видит намека на него самого. Пусть он и не сын короля, всего лишь графа, но третий же! И в жены ему непонятно что... кто из гиблых мест досталась. Она точно демоница, которая вновь дерзит, «кусается», стоит ей только чуть уступить!
Вот лягушка, заговаривая днем своего супруга-воина и превращаясь по ночам в женщину, уже и невероятную ткань соткала, и пирог невиданный испекла ... Тут Роланд устал давить срывающийся смех, похохатывал почти в голос. И наконец-то лягушка заявилась на пир в гремящей волшебной карете человеком, причем такой красавицей, что "ни словами рассказать, ни пером написать".