Денис Горелов
Ворчали старики
«Игры дьявола» Сиднея Люмета. «Мечта Кассандры» Вуди Аллена
Было, Зощенко утешал разгневанного Шварца.
В хорошие, говорит, времена люди хороши, в плохие - плохи, а в ужасные - ужасны.
Шварц просветленно прослезился.
Добавим же: а в никакое время и люди никакие, причем повсеместно, а не только у нас. И аршинные злодейства выглядят плоско, и снимают о них рядовые широкого экрана картины, вроде пожатия плечами: вон оно теперь как.
Штука в том, что мощные старики Люмет и Аллен один на 84-м, другой на 73-м году жизни замутили схожие сочинения о современной обоим обыденной человеческой низости, заурядном гадстве и мыслеблудии. И если Люмет пристально рассматривал людской порок и собачьи полдни на протяжении последнего полувека, то у Аллена это всего вторая после «Матч Пойнта» оплеуха азартному юношеству - есть все основания говорить о перемене ракурса, тем более что, кажется, впервые его скупые телетитры идут белым по черному, создавая вполне гнетущее впечатление.
Обычно увенчанные праотцы что в Голливуде, что в родных пенатах на склоне лет благодушествуют, снимая импотентные сказочки о том, как старенький у молоденького отбил красу-девицу, и не избежали той беды ни Чаплин, ни Лоузи, ни сам Эльдар свет Рязанов. Наблюдать же озверевшего дееспособного деда приходилось, право, нечасто - на память приходит разве Робер Брессон, который в своем отвращении к человечеству с каждым фильмом опускал камеру все ниже и ниже, пока в последних картинах не начал рассматривать героев где-то на уровне ступней. Когда у двух аксакалов выходит на двоих третий фильм о славных парнях, поправляющих свои финансовые дела с помощью убийства, - видно, что взрослых мужчин припекло по-настоящему.
С названиями все тоже далече от душевного равновесия. Конечно, «Играми дьявола» фильм Люмета называться не мог - такие помацанные заголовки фильмам выдумывают только в русском прокате (заработаю - объявлю премии за головы тех, кто меняет Primus на «Мой первый любовник», а «Восточные обещания» - на «Порок на экспорт»; передушу гадов). В действительности картина зовется «Пока дьявол не знает, что ты мертв» (идиома такая: мол, у каждого покойника есть полчаса, пока…). «Мечта Кассандры» - имя яхты, купленной в прологе двумя ушлыми братцами себе на беду; как злосчастный «Бумер», приносящий неправым обладателям неминучую погибель.
У Люмета братья Итан Хоук и Филипп Сеймур Хоффман грабят родительскую ювелирную лавку и зачищают хвосты. У Аллена братья Коля Фаррел и Ваня Макгрегор по наводке казнокрада-дядюшки мочат свидетеля, причем делают это в Лондоне - очевидно, в Штатах на такой сюжет денег не наскреблось; нормально - «Матч Пойнт» был тоже типа про англичан. Аллен на глазах дублирует метаморфозу помянутого Лоузи, ставшего на излете маккартизма из американских английским режиссером. Ломая тем самым схему одностороннего движения «Острова - Новый Свет».
Не суть.
Суть в том, что приходится со всем прискорбием признать: длительное демократическое правление приводит к постепенному свертыванию и угасанию религии - ибо религия есть система априорных аксиоматических запретов, мешающих гармонически развитой личности жить настоящим, верить в мечту и ходить за «Клинским». Хроническую окказиональную набожность Соединенных Штатов следует отнести к последствиям долговременной оппозиции с безбожной империей зла в нашем лице. С исчезновением полюса холода и ростом жирового защитного слоя вера в «можно» и «нельзя», «хорошо» и «плохо» размывается даже в США, последнем бастионе благонравия. На верхнем витке преуспеяния человек возвращается к животному миру инстинкта, иногда (в том числе у Аллена) мучая себя классическим вопросом революционных бомбистов-нигилистов: «А что, если Бог - есть?»
Зло с добром в постиндустриальную эпоху мешаются до полного тождества. Сегодня нет нужды быть великим артистом, чтобы играть одновременно богов и монстров. Достаточно обаятельной гагаринской улыбки и ямки на подбородке - той подлой досуговой фотогеничности, обложечного сексапила и сиятельного потребительства, куда без помех закачивается любое содержание. Хоук, Фаррел, Макгрегор, вся эта банда Деймонов, Броснанов, Маклахленов и прочих водителей для Веры в полтора счета переходят с чудных парниш на мега-упырей, ни на йоту не меняясь в лице. На дне великих артистов Де Ниро, Борисова, Николсона, Ульянова, недавно примкнувших к ним Панина и Ди Каприо всегда сидел укрощенный бес, объезженное чудовище, отпускаемое на волю в требующих того ролях. Их твари, их праведники, их змеи и пророки были масштабными личностями, соразмерными идее человекобога и человекобеса. Внутри подающей надежды молодежи из вчерашних бэбистаров нет ничего, кроме солнца, инстинкта и легко читаемого восторга от самих себя; предтечей их амбивалентности можно считать среднего, но крайне показательного для времени артиста Ричарда Гира, а ролевой моделью - малевского Лакомба Люсьена, что шел в партизаны, а вышел в гестапо, потому что так фишка легла. Коллектив был дружелюбней.