церте, на почетном месте, разумеется. Выходят девочки в коротеньких
юбочках, мило держась за ручки — чтобы не соврать, всем лет по
шесть или семь. Так Старосельцин разорался: разврат, мол, уберите.
— А что не разврат?
— Да всё! Твои кактусы, например, или завод «Красный Факел»…
ПОСЕТИТЕЛИ ЛОЖИ
— Разврат в том, что ты начинаешь терять себя. Может быть, я
дурак и резонер, но я уже знаю, что будет дальше.
— И что это, интересно?
Не успел Семен ответить, как тут же раздался кротко-повели-
тельный стук в дверь. Стучавший настойчиво хотел быть здесь, но
намекал, что если его не впустят, он нисколько не обидится.
Семен открыл. Перед ним стоял сосед по коммуналке — капитан
Рукосуев с миской соленых рыжиков. Это был скукоженный человек
небольшого роста, никогда не снимавший халата без пояса и покрытый
мхом от пьянства, даже щетина на его лице несколько позеленела.
— Мужики, вам этого не понять, — сказал Рукосуев, удобно
устраиваясь на диване, — вы сами видите, какую трагедию я пере-
46
жил. Метался ночами на подушке, глотал лекарства. Горстями, столо-
выми ложками глотал. Скажу проще: накрылся я красной шапочкой.
— Выпить, что ли, хочешь? — спросил Семен.
— Это слишком грубо, — обиделся Рукосуев, — мы, моряки, привыкли выражаться изысканно и тонко. Ты, Семен, скажешь:
«Паленка», а я скажу: бальзам. Скажешь: «Алкаш», отвечу: «Алкаши
все давно уж в могиле». Я вообще твои шуточки надо мной терпеть
ненавижу. Суки вы все нехорошие.
Семен плеснул Сереже и себе, налив Рукосуеву полную. Капитан
выпил, не растерялся и, подбавив лукавости во взгляде, сменил тактику:
— Нет, ребята вы что надо! Я вас уважаю, или, как говорят на
флоте, фигею без баяна. По-честному, мне эта доза губительного
напитка нужна, как зайцу стоп-сигнал. Да! Был случай в откры-
том море. Я выхожу на танцплощадку, мне докладывают: море уж
очень открытое. Что делать? Есть выход. Задраить шкоты. И бром-
брамсели убрать.
Сразу же забыв про море после второй, капитан расчувствовался:
— А я ведь, что вы думаете, дорогая редакция, я был значкист.
А меня в шею оттудова. Вот такой пердипопель… Налегайте на
рыжики. А как мы живём с женой, вы в курсе? Так вот. У нас даже
самовара нет! Нет самовара! Я подготовил книгу поэзии. Четыре
раздела. Падайте со стульев попеременно. «На висках седина», «Вам, женщины», «Алкоголизм», «Разное».
— А что входит в раздел «Разное»? — спросил Сережа.
— Ну, ты понимаешь, с рынка пластинка, с елки по иголке, разное — в эпиграмматическом плане. Вот, например, про Сему.
Рукосуев прищурился.
Он, конечно, эрудит,
Но порою ерундит!
Довольный произведенным эффектом, капитан снова выпил.
— А вот обращение к городу Черемхово — я сам-то из Черемхова: Прощай, холодный и бесстрастный,
Великолепный град рабов!
47
— Незабываемое Саламинское сражение, — решил сменить ход
беседы Сережа, — когда бесстрашный Фемистокл повел свои корабли…
— Молодые люди, я с вас ныряю. О чем вы говорите! Знал я
этого Фемистокла. Но на первом месте что? На первом месте родина, согласны? Ее поля, перелески и эти, как их…
— Грибы? — спросил Семен.
— Почему грибы? При чем здесь грибы? Это ты — гриб! Рас-
падки! Меня путать не надо. Я сам кого хочешь запутаю. Я могу — в
бараний рог!.. Силища во мне осталась!..
В доказательство Рукосуев взял со стола алюминиевую ложку
и решил ее согнуть, но вместо этого разломил напополам.
— А вот портить предметы домашнего обихода не надо, —
упрекнул Рукосуева Семен.
— А я специально сломал эту ложку, — хладнокровно ответил
капитан, — потому что чужое это всё, наносное. В Древней Руси
как было — берешь деревянную ложку, расписную, и хлебаешь ей, хлебаешь, пока морда не станет величиной ну хотя бы с «Розовый
вечер»… Это песня такая, люблю ее. А захотелось душе потехи —
так ты на тех же ложках исполняешь музыкальный номер.
— Положим, в Древней Руси вообще без ложек обходились, руками ели, — вставил Сережа.
Рукосуев недобро уставился на него.
— Молчать! Чукча ты неэлектрофицированный! Ты еще, может, скажешь, что Пушкин был негром?!
— Пушкин был негром.
Тут случилось неожиданное. Капитан, как следует не подго-
товленный к этой мысли, вдруг забился в конвульсиях, изо рта его