То ли так приучен, то ли так устроен был советский человек, что никак не мог уяснить себе, жадность ли является следствием богатства, или все-таки богатство правильнее считать следствием жадности. Исполненная экзистенции народная поговорка «От трудов праведных не наживешь палат каменных» вкупе с тоталитаризмом-патернализмом превращали для него происхождение любых сколь-нибудь существенных капиталов в дело глубоко мистическое, лишенное простых причинно-следственных связей и уже потому оскорбительное. Официальная советская идеология все больше придерживалась первой точки зрения, напирая на первичность богатства, которое, конечно, было не так чтобы уж совсем первично в библейском смысле слова, ибо происходило от эксплуатации человека человеком, от прямого обмана отдельных лиц, группы людей, целых классов, народов и стран. Впоследствии богатство оборачивалось гипертрофированной, гротескной жадностью, а его обладатель представал фигурой стыдной, мелкой, ущербной, достойной презрения больше, чем порицания. В монографии политического обозревателя, доктора исторических наук, профессора Валентина Сергеевича Зорина «Мистеры миллиарды», гневно обличающей хищническую природу западного капитализма, рассказывается о памятном случае с американским мультимиллиардером Полем Гетти, отказавшемся заплатить смешной выкуп за собственного племянника, похищенного какими-то дворовыми рэкетирами. «У меня слишком много родственников, если за каждого я буду платить, выйдет кругленькая сумма», - будто бы сказал Гетти. И получил в конверте отрезанное родственное ухо. Безо всякой помощи профессора Зорина в Книгу рекордов Гиннесса уже в постсоветское время попала некая Генриетта Хоуленд, у которой только на банковском счете хранился 31 400 000 долларов. Ее бедному сыну вынуждены были ампутировать ногу из-за того, что мать слишком поздно поместила его в бесплатную клинику, сама же она питалась холодной овсянкой, так как считала, что разогревать ее слишком накладно. Современный Марк Твен из американского таблоида непременно продолжил бы эту историю в том примерно роде, что когда через много лет холодная овсянка вызвала рак желудка, Генриетта отнюдь не расценила это как возмездие, а безо всякого христианского смирения так долго и нервно торговалась с хирургом-онкологом, что по всем прогнозам должна была умереть, сгнить и разложиться, ибо рак требует немедленного оперативного вмешательства, но ничего подобного: мадам Хоуленд свела в могилу хирурга, который пал жертвой инфаркта после очередного изматывающего торга. Так или иначе, в 1996 году совокупная стоимость ее имущества, когда-то равнявшаяся 95 000 000 долларов, достигла 816 000 000.
Богатство, произошедшее от жадности, и жадность, произошедшая от богатства, у европейцев и американцев вызывают простую усмешку. Для русского человека это становится глубочайшим личным и вместе с тем онтологическим оскорблением: он немедленно хочет расстрелять или поднять на вилы всех богачей, а если из газеты узнает о смерти или болезни кого-нибудь небедного, то нет для него большей радости. «Ну и помогли тебе твои деньги?» - удовлетворенно отмечает он, прочтя о том, что богач-модельер Николо Труссарди насмерть разбился в шестисотом «Мерседесе»: не сработала ни одна из восьми подушек безопасности.
Анекдоты о новых русских давно отошли в область истории, но забывать их начисто было бы неверно, как неверно выбрасывать старые фотографии: в молодости черты лица наиболее привлекательны, кожа нежна, а волосы шелковисты. Потом, когда период физического расцвета позади, в сморщенной старухе можно угадать былую красавицу, но решительно все - и нос, и губы, и глаза - будет уже другим. Так же и с капиталистическим самосознанием: в период мужания и расцвета оно проявилось на всю катушку, вошло в анекдоты про галстук за двести долларов, купленный недоумком, не подозревавшим, что в соседнем бутике тот же галстук за двести пятьдесят. Потом напор стих, капиталисты пресытились, но скромность из времени не рождается, из времени рождается лишь усталость: ботинки с золотыми пряжками в прошлом, но в России по-прежнему потребляют больше «Мерседесов», чем в стране-производителе, и причина не в численности населения. Один полуолигарх, генеральный директор крупнейшего холдинга, владелец множества заводов, дымящих черными трубами то там, то здесь на бескрайних просторах державы, сказал как-то в личной беседе: «Я их понимаю. Я их очень хорошо понимаю. Они же бесправные люди. Они боятся, что завтра отберут». И я подумала: есть чего бояться-то, если так уж, по правде-то. Отберут, как есть отберут. Закроют свои границы. Захлопнут вашу варежку. Отнимут. А если не отнимут, все вдруг закончится, как вдруг заканчивалось масло в магазине, и очередь ненавидяще топталась на месте.
Ну ладно, с ними-то и в самом деле все понятно, думала я. А с их женами, с позволения сказать? С этим нескончаемым «совершенно нечего надеть»? Легко, конечно, возразить, что cosi fan tutte, мол, читайте Моцарта. Но дискуссия была бы такой простой и короткой, когда бы не жена одного замминистра, выстраивавшая в подмосковных Барках загородный дом с летним садом снаружи и зимним садом внутри. Грузовики бурлацкой цепочкой плелись в Барки, груженые золотом лучшей пробы. За чугунными воротами из кованой решетки встречала беспокойная хозяйка в стеганом халате (вопрос, что надеть, ее нимало, кстати, не волновал). Рядом с хозяйкой стоял разодетый в стиле smart casual знаменитый архитектор. Сквозь очки в серебряной (sic!) оправе взирал он на въезжающие во двор грузовики. Хозяйка считала их, шевеля губами. Потом, поворачиваясь к архитектору: «Не бедненько? - с тревогою спрашивала она. - А?»
Беда богатых людей в том, что они не знают, что такое богатство и с какой суммы оно начинается. Зато они отлично знают, что такое бедность и что она не заканчивается никогда. Endless. Она как пыль на рояле - не успеешь вытереть, как сразу же накапливается снова. «Не знаю, никогда не пробовала вытирать пыль», - издевательски отвечает на эту метафору графиня из оперетты «Летучая мышь» служанке, переодетой аристократкой. Современные русские аристократки - сплошь переодетые служанки, они не в силах отвлечься от мыслей о пыльном рояле. Как следует из истории с дирижером, некоторых представителей творческой интеллигенции это тоже касается.
Миф о 23 февраля
Проблема с Днем защитника Отечества
Александр Храмчихин
«День защитника Отечества», отмечаемый 23 февраля, - самый, пожалуй, большой позор современной России вообще и ее армии в особенности.
Трудно найти в мире армию, которая воевала бы больше, чем наша. В ее истории множество блестящих побед. А вот такого позора, как в конце 1917 - начале 1918 года, не было никогда. Русская/ советская/ российская армия терпела поражения в отдельных сражениях, иногда проигрывала целые войны, но все равно оставалась одной из лучших в мире, потому что никогда не бежала от противника, как стадо. В первый (и, в общем-то, на сегодняшний день в последний) раз такое случилось при большевиках.
В течение 1917 года большевики во главе с В. Ульяновым (Лениным) на немецкие деньги разваливали русскую армию изнутри. До этого она разлагалась стихийно и относительно медленно, большевики придали процессу осмысленный и целенаправленный характер, значительно его ускорив. Успехов они добились колоссальных. «Революционные» солдаты и матросы бежали с фронта десятками тысяч. К февралю 1918 года захватившие власть главари большевиков вдруг поняли, что немцы, беспрепятственно продвигающиеся вглубь страны и уверенно подходящие к Питеру, совершенно не обязательно будут щадить своих агентов, и выдвинули поразительный по уровню лицемерия лозунг «защиты социалистического Отечества», что, впрочем, не помогло. «Бои под Псковом и Нарвой», якобы имевшие место 23 февраля, - чистейшая большевистская ложь. 27 февраля 1918 года «Правда» писала следующее: «Псков был занят небольшими силами немцев, город удалось бы отстоять, если бы было оказано сопротивление». В том же духе писал и сам Ленин: «Мы воевать не можем, ибо армия против войны, армия воевать не может. Неделя войны с немцами, перед которыми бежали наши войска с 18 по 24 февраля, вполне доказала это». Отсюда и «похабный» Брестский мир (подписан 3 марта), от последствий которого нас потом спасли «проклятые империалисты», разгромившие немцев на Западе. Интересно, зачем бы было его подписывать, если бы «революционные солдаты и матросы» победили бы немцев? Самое замечательное, что предложение о мире, то есть, по сути, согласие на капитуляцию большевики отправили немцам как раз в ночь с 23 на 24 февраля! Отмечать день беспримерного в истории страны позора в качестве дня защитника Отечества - очевидное кощунство, тяжкое оскорбление Вооруженных сил. С таким же успехом в США могли бы 7 декабря (годовщина Перл-Харбора) отмечать день ВМС, а 11 сентября - день ПВО. То, что этот «праздник» так яростно отстаивают сами военные, - отражение общего катастрофического психологического состояния российского общества, а также результат тотальной фальсификации собственной истории, которая в ближайшем будущем, похоже, еще более усилится. Военная история пострадала от фальсификации как минимум не меньше, чем история вообще.