— Ма-ма… гсю… гам-гам… — нет, ребенок скорее лепетал что-то на своем детском языке, но Василиса кажется итак все поняла.
— Пойдем кушать? — удивительно весело спросила она и отстегнула ремешки переноски. Взяла девочку на руки и повернулась в сторону двери, вот только застыла, гладя на меня с ужасом. — Я все объясню… — начала она что-то быстро тараторить, вот только я смотрел только в голубые глаза ребенка, точно такие же, как и у… меня. Делаю несколько вдохов, отметив, что все это время не дышал и делаю несмелый шаг к Василисе с ребенком. Даже не обращаю внимания на то, как Василиса застыла. В любой другой момент, я бы обнял её как можно крепче, вот только сейчас меня тянуло к этому маленькому комочку счастья.
Когда я был буквально в шаге от Василисы, девочка, до сих пор внимательно рассматривающая меня, вдруг радостно рассмеялась и потянула руки ко мне. Я уже хотел взять её на руки, вот только остановился, переведя взгляд на Василису.
— Можно я… — до невероятности неуверенно спрашиваю. Она автоматически кивает и я беру в руки девочку. Ребенка. Своего ребенка… Я в этом даже не сомневаюсь, ведь сочетание рыжих волос и голубых глаз принадлежит и Василисе, вот только оттенок глаз у ребенка другой. Я будто смотрю в зеркало, а не в глаза ребенка. И отрицать, что это мой ребенок, было бы глупо.
Малышка с радостью обнимает меня за шею, как только оказывается на моих руках. Боясь её упустить, крепко прижимаю к себе ребенка, придерживая за хрупкое тельце, а головку мягко прижимаю к своей шеи, но так, чтобы её не стало больно.
— Ей… — начинаю, но Василиса заканчивает за меня:
— Двенадцатого сентября будет два года. — прикрываю глаза от понимая, сколько пропустил. Малышка затихла, будто понимая, что сейчас очень важный момент, только крепко обняла меня за шею.
— Когда ты… — снова спрашиваю, но не могу закончить предложение.
— Через полтора недели после Нового года. — произносит Василиса, поняв, что я имею ввиду.
— Сколько же я пропустил! — с горечь выдыхаю и целую дочь в макушку. Дочь… — Если бы я только знал это, я бы… — начинаю, но меня снова прерывает Василиса:
— Ты бы ничего не сделал, Фэш. Тебе бы все равно пришлось уехать. Но тебе не было так больно от понимания, что ты оставил меня беременную. Ты этого не знал. Точно также как и я еще полтора после твоего исчезновения. Ты бы только корил себя, что не мог ничего сделать. — отрезает Василиса.
— Нет, ты не понимаешь. Я столько пропустил! Меня не было рядом, когда ты узнала о беременности. Меня не было рядом, когда она начала пинаться. Меня не было рядом, когда ты рожала. Меня не было рядом, когда она сказала первое слово. Ты явно не удивилась слову «мама», и это не в первый раз она заговорила с тобой. Какой было её первое слово? Когда она пошла? Она ходит? Черт, конечно же она ходит, ведь её почти два! Два года! Я должен был быть рядом, поддерживать и вмести с тобой радоваться всему, что происходило бы с нами. — с болью произношу, чувствуя как к глазам подкатывают слезы. Черт подери, я не плакал с исчезновения Захарры! Когда пришлось прощаться с друзьями, я точно знал, что мы еще увидимся, пусть было больно,но таких сильных эмоций не было, но знать, что твой ребенок рос без тебя…
— Фэш… — снова всхлипывает Василиса и обнимает меня, одной рукой обвив мою талию, а вторую положив на спину нашей дочери. Но черт, я снова довел её до слез. Она ведь только успокоилась!
— Я не знаю её имени. — срывается с губ прежде, чем успеваю обдумать это. Василиса только сильнее прижимается ко мне, и через всхлип произносит:
— Тиана. Тина.
— Тина… — повторно шепчу. — Откуда ты узнала? — спрашиваю, правда не понимая, откуда Василиса узнала, как бы я хотел назвать дочь в будущем.
— Захарра случайно проговорилась. — сообщает мне любимая и пожимает плечами, подняв взгляд своих васильковых глаз на меня. Улыбаюсь, понимая глупость вопроса. Кто же еще мог об этом поведать Василиса?
— Я больше никогда вас не оставлю, обещаю. — наклоняюсь так, чтобы поцеловать Василису в лоб, освободив одну руку, зная, что Василиса придерживает нашу дочь, и обнимаю за талию мать своего ребенка.
— Никогда-никогда? — по-детски и с надеждой уточняет Василиса, я по-доброму смеюсь и отвечаю:
— Никогда-никогда. — а затем целую её, но уже в губы…
Конец. POV. Фэш.
Комментарий к Тиана…
А я что? Я плачу! Они вроде как должны были сильно поссорится, но в итоге стоят в обнимку с дочерью на руках. А у меня слезы. Вроде ничего такого, но я ведь плачу! Это все мои фики и вот такие вот сцены, они делают меня слишком сентиментальной.
Ждите следующую главу, а я пойду плакать дальше….
========== Немного о буднях… ==========
POV. Василиса.
Нам с Фэшем не дали и пятнадцать минут постоять в объятиях друг друга. После последнего вопроса Фэша, откуда я узнала о том, как бы он хотел назвать дочь и моего ответа, последовало крайне уютное молчание.
Фэш одной рукой держал нашу дочь на руках, а второй, той, что раньше придерживал её головку, обвил мою талию. Тиана сама с огромным удовольствием обхватила шею Фэша своими маленькими ручками и крепко его обнимала, будто понимала, кто перед ней. Я же также одной рукой обнимала Фэша, а вторую положила на спину дочери. Мы просто стояли и обнимались, как самая настоящая семья.
Честно говоря, я боялась реакции Фэша на Тиану. Да, Фэш когда-то сказал мне, что уже распланировал свою жизнь со мной и в его планы обязательно входило рождение ребенка, вот только Фэш сказал, что при этом я уже буду миссис Драгоций. Но я все еще Броннер, а на руках почти двухлетняя дочь. Поэтому я боялась. Мы не обсуждали, когда хотим завести детей. Возможно, Фэш не хотел сейчас детей, а ему на голову свалилась я с Тианой. Но его реакция…
Все время, пока он говорил, я без понятия, как сдерживала слезы. Он винил себя, что так много пропустил, что не был рядом со мной. С нами. Но то, что он сейчас рядом превыше всего. По его бережным движения, взгляду, было понятно, он все понял и сразу полюбил Тину. Я не упустила из внимания ни один его жест. То, как крепко он прижимал к себе малышку, целовал в макушку, да просто смотрел на неё, разрывало мое сердце на осколки. Он так сожалел, но знал, что правда ничего сделать не мог. И просто стоять в его объятиях, чувствовать такой родной запах его тела и видеть вселенскую любовь и благодарность в его глазах, было счастьем.
Но нас прервали. Где-то минут через семь в дверь постучали и попытались открыть. Мне пришлось отстранится от Фэша и идти открывать дверь. Перед этим, я указала ему на свое кресло за рабочим столом. Он кивнул и сел туда, усадив Тиану к себе на колени так, чтобы обеспечить её безопасность. Он держал её крепко, но осторожно. Но малышка вырывалась, и следуя её желаниям, Фэш поставил её на обе ножки к себе на колени, к себе лицом, и Тиана тут же полезла своими маленькими проворными пальчиками ему в волосы. Фэш сначала удивился, но потом рассмеялся и не пытался её остановить. Я еще счастливей улыбнулась и только потом открыла дверь.
По лицам друзей можно было понять, что в их головах уже развились самые что ни на есть плохие развития событий. Они явно ожидали увидеть побитого Фэша и ревущую меня, вот только картина, представшая перед ними, заставила всех удивится. Я, с чуть покрасневшими глазами и Фэш, сидящей в моем кресле с дочерью на коленах. Вполне счастливый Фэш.
— А что здесь происходит? — прищурившись, поинтересовалась Захарра.
— Как видишь, сестренка, с дочерью знакомлюсь. — с улыбкой переведя взгляд на сестру, ответил Фэш, но потом снова вернул все внимание Тине.
— И что, ты даже не удивился, заприметив её? — недоверчиво спрашивает Захарра и входит в кабинет, садясь в кресло перед столом. Второе занял Ник, посадив Диану к себе на колена. Маар оперся на спинку кресла Захарры. Я же присела на краешек своего кресла, поближе к самым родным людям в мире.
— Почему же? Удивился. Но это не вызвало у меня совершенно никаких плохих чувств. Я был скорее приятно удивлен. Хотя… я всё ещё удивлён, но до невозможности доволен. — немного подумав, ответил Фэш.