— Все дело в моей обольстительности. Разве я не красавчик? Ты только посмотри на меня. Молодой, красивый, богатый. Чем не предмет обсуждений? — томным взглядом прохожусь по её телу, абсолютно не разглядывая её формы, ведь я уже пытался на неё смотреть, как на девушку, но вижу перед собой не больше, чем знакомую, может хорошую подругу. Да во всех девушках, я вижу только знакомых или что-то близко к этому. После встречи с Василисой, я не могу даже подумать о том, что мог бы быть с кем-то другим. Мозг отрезает эти мысли, а сердце давним-давно в нежных руках Василисы. Поэтому мои слова нельзя считать за флирт. Елена это знает, и это знает Василиса, которая должна была смотреть мое интервью, ведь это прямо эфир.
— А если честно? — так же ухмыляется Елена. Она знает о Василисе и не претендует ни на что, тем более, у неё самой есть жених.
— Если честно, то я без понятия. — задумчиво оглядываю студию. — Возможно все дело в том, что филиалами все время руководил отец. А может в том, сколько судебных дел я выиграл. Ведь есть же люди, которым не нравится то, что «Dragoziy Enterprises.» цветет и пахнет, скажем так, а остальные компании практически не имеют спрос. Конкуренты и прочее. Люди отчаянно пытаются подставить компанию и наших сотрудников, вот только жизнь не учит их. Я ведь собственноручно проверил каждого сотрудника компании. Ни у кого нет судимостей или чего-то еще. Честные и порядные люди. Подставить их… как минимум бесчестно. А самое обычное алиби я раздобуду, просто поговорив с сотрудниками. Найду тех, с кем они последний раз контактировали, проверю камеры наблюдения, но предъявлю суду доказательства того, что мои подопечные невиновны. — пожимаю плечами, рассказывая чистую правду. Я всегда пытаюсь так поступать, даже если чем-то или кем-то недоволен. Плохие отношения с сотрудниками? Все равно, если этот человек невиновен, то я докажу это.
— А если этот кто-то виновен? — спрашивает заинтересованная Елена.
— Смотря на преступление, попытаюсь добиться смягчения приговора. Все таки если ты виновен — ты должен за это ответить. Если я когда-либо сделаю хоть что-то незаконное, то сам пойду в полицию и во всем признаюсь. Чистосердечное уменьшает срок. А на суде… что же, я сам могу себя защитить. — отвечаю, зная, что так и поступлю.
— Так что же, это сейчас ты перед всеми сознаешься, что собираешься сделать что-то криминальное? — усмехается журналистка.
— Нет, не собираюсь. Я еще слишком много не сделал, чтобы садится за решетку. — усмехаюсь. — Недавно я осознал, что даже если за мной придет сама смерть, то я не отдамся ей в руки до тех пор, пока не исполню все, что задумал на свою жизнь. — добавляю.
— Большие планы на будущее? — учтиво спрашивает девушка.
— Бери выше. Грандиозные. — ухмыляюсь.
— Поделишься какими-то? — с нетерпением улыбается Елена.
— А что бы ты хотела знать? — вопросом на вопрос.
— Что ты собираешься сделать в ближайшие два года, к примеру? — спрашивает она, немного наклоняясь вперед, чтобы не пропустить ни слова, хоть она и ловит каждое мое слово. Смотрю в студию, находя глазами отца, который стоит прямо около режиссёра.
— Ты ведь слышала, о недавно открывшемуся ресторану, «В уголку Огнежара»? — спрашиваю.
— Шутишь? — фыркает она. — Кто о нем не знает? Не смотря на то, что она открылся относительно недавно, он имеет огромный спрос у людей. Но я не понимаю, к чему ты клонишь. — издает Елена.
— Я собираюсь инвестировать его. Заключить контракт с владелицей и открыть сеть ресторанов. — объясняю. На какое-то время в студии царствует тишина.
— Откуда такое решение? — немного удивленно спрашивает журналистка.
— Владелица, управляющий и кондитер — мои хорошие друзья. Я бы сказал, лучшие. Когда я первый раз отведал ресторан, я ощущал себя так, будто вошел к себе домой. При этом, мой дом показался мне Антарктидой, в сравнении с тем уютом, который творился в ресторане. Я знаком с персоналом, знаю каждого в лицо. Я бываю там чаще, чем у себя дома. Часто работаю и все мои встречи теперь проходят там. И я предложил владелице открыть сеть ресторанов, относительно недавно конечно, но предложил. Она согласилась, но попросила подождать с этим. Только открылся её первый ресторан, куда ей сейчас второй? Что же, договор составлен, осталось только подписать. — делюсь важной информацией, краем глаза заметив, как лицо отца немного вытянулось. Первый удар и прямо под дых. Он об этом конечно не знает, да и не узнал бы никогда, если бы я не решил сегодня выдать все секреты, ну или почти все.
— Ого. — единственное, что выдает из себя Елена, а потом собирается с мыслями, и добавляет: — Значит, «Dragoziy Enterprises» решил не только строить? Инвестиция? Нет, я слышала об прошлых инвестициях компании, но никогда это не было так масштабно. — улыбается она.
— А «Dragoziy Enterprises» здесь совершенно ни при чем. — ухмыляюсь, давая понять, что я имел ввиду. Елена едва заметно кивает, предвкушая какие охриневшие лица сейчас будут у зала. Да и у всех зрителей по ту сторону экрана.
— Тогда как ты собираешься заключить сделку? — спрашивает она.
— Помнишь о чем мы с тобой говорили… вчера? Обсуждали завтрашнею статью. Новости, которые взорвут публику. Но почему я узнал об этой статьи намного раньше остальных? Давай подумаем вмести. — весело произношу. — Есть предположения? — интересуюсь.
— Конечно. — кивает она с таким же весельем.
— Поделишься? — спрашиваю.
— Нет, сам скажи. — она кивает в сторону камер.
— Ладно. — «неохотно» соглашаюсь. — Что же, так уж получилось, что «Расколотый замок» — моя компания. — признаюсь, а в зале гробовая тишина. Отец уставился на меня не верящим взглядом. Он мог только мечтать, чтобы узнать, кто же владелиц этой компании, а этот человек оказался прямо у него под носом. Я сказал правду, когда говорил, что проверил каждого сотрудника компании отца. Но себя я не проверял. Я итак о себе все знаю, но вот досье отец получил совершенно не то, которое должен был. — Ты берешь интервью у своего босса, милая. Теперь понимаешь, почему я молчал полтора года? Ты бы любым способом докопалась до правды, а я не был готов раскрывать свою личность. — добавляю в конце.
— Понимаю. — кивает Елена. — Но что изменилось? Ты готов раскрыть свою личность? Точнее, ты уже это сделал. Но что посодействовало такому решению? — спрашивает она, итак зная причину, но это ведь для интервью.
— Их много. Все и не назову. Но главная всегда на поверхности. — вспоминаю нежную улыбку Василисы, её заспанный вид утром, особенно когда она в моей рубашке, её объятия и поцелуи и веселый лепет Тианы. Разве нужны еще причины? У меня есть одна, самая главная. Это моя семья.
— И в чем же заключается эта причина? — допрашивает журналистка.
— Потом. Это и является важной новостью, объявлением, считай как хочешь. — отмахиваюсь.
— Хорошо, мы узнали о твоем успехе и ты открыли нам главную тайну последних лет. Но как насчет личной жизни? — интересуется Елена, сразу переходя к тому, что я должен был объявить, о чем должен был рассказать.
— А что ты хочешь знать? — задаю встречный вопрос. Лучше немного потянуть.
— Все. Есть ли девушка, которая владеет твоим сердцем? — провокационный вопрос. Она итак знает. — Поговаривают о вашей помолвке с Мариной Резниковой. Ты подтвердишь это или опровергнешь? — ну вот, настал момент истины.
— Опровергну. — улыбаюсь, смотря отцу прямо в глаза. Он сейчас до невозможности растерянный, ведь как раз чтобы объявить о моей помолвке с Мариной, я согласился на интервью. Но это для него. О, вижу как на лице отца проступает злость. Ох, боюсь после того, что я сейчас скажу, его удар хватит. Хотя… — Я уже полтора недели как женат. — ухмыляюсь растерянному лицу Елени, ведь об этом она не знала, и откровенному шоку отца. Только что злился, а тут в шоке. Хорошая работа, Драгоций. Знаю, что так на слово никто не поверит, поэтому выставляю на показ руку с обручальным кольцом. Точно знаю, что камеры сейчас берут это крупным планом. А по ту сторону экрана сотни девушек, безвозвратной влюбленных в меня, впадают в истерику. Это я предвещал вмести с сестрой, которая сказала, что очень многих людей удар хватит. А особенно Резникову, которая уже наверное в обмороке.