При первом же знакомстве, – это же понятно! – мы устроили ему вступительный экзамен в нашу уже успевшую подружиться ассоциацию одногруппников: всех изнутри грызла червь любопытства, в каких же таких битвах и ради чего он пожертвовал здоровьем и целостностью своей правой руки, без которой гонка за выживание в борьбе за звание студента политехнического института после первой же сессии становится весьма даже туманным понятием: как конспект писать, как чертить?
Оказалось, после успешной сдачи вступительных экзаменов, Боря решил с друзьями отметить это знаменательной событие, на которое после трёх лет срочной службы матросом он даже и не рассчитывал с первого раза пришвартоваться в бухту высшего учебного заведения, и по этой причине в нём разродилась феерическая радость, вследствие чего у бывшего матроса сломался тормозной кран и он, сев на двухколёсную мотоубийцу друга, покатил по ночному городу, врезался в какой-то бетонный столб, сломал ключицу, два ребра и правую руку в трех местах. Рассказывал обо всём этом Боря Бешеный со смехом и так, как будто всё это случилось с его заклятым врагом, а не с ним, отчего и мы покатывались со смеху безудержно. Мы не могли не смеяться, слушая его рассказ: он рассказывал весело, сочно, с юмором и подробно подчёркивая мельчайшие подробности, а мы словно на вечере юмора сидели.
Марать бумагу конспектами он, естественно, не мог, и по этой причине старался слушать лекции во всём напряжении своего мозгового вещества, и за этим тяжким трудом почти всегда засыпал на лекциях, положив под голову согнутую левую руку.
Про сон Борика Бешеного я должен остановиться особенно подробно. Это даст читателю более полное представление о нашем уникальном таки однокурснике. Итак, ночь. Перед тем, как ложиться спать, Боря переворачивал вверх дном оцинкованный таз для стирки, которого я покупал накануне, заводил старый механический будильник времён первой мировой войны на максимальную громкость, и клал его на дно таза, где уже лежали какие-то ключи, ножницы, монеты, чтобы не проспать первую пару лекций в родном альма-матере. В половине седьмого утра от оглушительного тарахтенья, напоминающего близкое движение танковой колонны, просыпалось всё общежитие, соседи же по комнате закрывали уши подушками, дабы избежать неотвратимой травмы ушных перепонок; сам же Боря Бешеный продолжал при этом храпеть таким усердием, что мог бы заглушить рев моторов целого танкового батальона.
Минут через десять-пятнадцать, очухавшись от контузии, мы, его соседи по комнате, вырубали этот ядрёный будильник и начинали тормошить виновника тревоги, а иногда даже удавалось придать отнюдь не проснувшемуся, ещё крепко спящему матросу запаса, сидячее положение, что в принципе не имело никакого значения для самого Борю, потому что ему было всё ровно как спать, – сидя или лёжа.
После двух или трёх дней тяжёлой травмы по причине воздушных тревог над ухом, мы разбили об стенку тяжелый механический будильник времён первой мировой войны, обматерили вчерашнего матроса простым деревенским сленгом и подписали промежуточный контракт, где мы приняли на себя обязательства пинать нашего друга ногами каждое утро и обливать его холодной водой до тех пор, пока он не вернётся с волшебной страны сна в наш грешный , но реальный мир лекций в восьмом учебном корпусе нашего института. И мы с большим удовольствием и ревностным усердием принялись выполнять пункты наших обязанностей, не скрывая при этом удовольствие, получаемое от возможности отмщения за наши почти состоявшиеся сердечные приступы от утренних тревог.
Со временем бунт на корабле начал приносить свои плоды и наш друг, и по совместительству однокурсник, стал входить в колею институтского графика, как неожиданно грянул гром: Боря опять лёг в больницу. Оказалось, что кость правой руки срослась не по правилам, аморально, почему и пришлось коновалам снова сломать её и опять законопатить в более надёжный гипс. Спустя всего лишь неделю Боря Бешеный встал перед нами в свежей гипсовой обновке руки и со смехом рассказывал о том, как несколько врачей ломали его руку через колено и не никак могли сломать, и только когда появился здоровенный бугай с размерами и весом знаменитого штангиста Василия Алексеева, удалось решить вопрос, но оказалось, однако, что было рано радоваться: рентген показал, что сломали руку не по старым разломам, а совершенно в другом месте, попутно образовав при этом ещё два небольших осколка, следствием чего стало необходимость срочной ручной операции. Наркоз, скальпель, зубила, молоток… Перекроили, собрали по кусочкам, зафиксировали, зашили, замуровали в гипс.