— Все! — запричитал Мафусаил, схватившись за голову — тюрьма! Тебе-то что — тебя отпустят, а вот я!!
Но делать нечего.
Я успокаиваю Мафусаила, чем могу, но затем, вдруг стремительно неожиданно в моей голове созревает коварный план:
— Смотри! — кричу я Мафусаилу, как только двигавшаяся к нам машина с «мигалками» остановилась, и, как мне во тьме показалось, оттуда выбежали и распределились вокруг машины люди с автоматами.
Мафусаил, повернувшись в ту сторону, уже было что-то хочет сказать мне, но я, не будь дураком, из-за его спины стреляю в сторону машины с проблесковыми маячками из пистолета. Выстрел, правда, получился не совсем удачным, потому как оказалось что «Глок» Мафусаила автоматический, и стоял на режиме автоматического огня, так что мое нажатие на курок привело к тому, что все патроны из «Глока» были выстрелены в течении секунды.
За сим я бросаюсь на землю, и, как оказывается, не зря — получив несколько пуль в корпус из автоматов, Мафусаил через секунду грузно валится на землю. Люди из патрульной машины начинают двигаться к нашему «Жигулю».
— Ну вот и все — говорю я нажимая на кнопку активизации детонатора заложенной мною бомбы.
Взрыв, странное дело, получился негромким. Разорванная взрывом труба, смотревшая своей частью в месте подрыва в небо, не смотря на мои ожидания, не стала фонтанировать во все стороны горящей нефтью.
— Вот заразы! — закусывая губу, я достаю из кармана плаща запасной детонатор к бомбе — видно узнали все заранее, что тут будет, и перестали на время качать нефть!
Тем не менее я выполнил приказ и теперь мне нужно отсюда сматываться.
Побегав вокруг мафусаиловского «Жигуля» туда-сюда, я какое-то время понаблюдал за теми людьми, которые только что уложили Мафусаила, и, когда над ними на короткое время завис патрульный вертолет, выхватив их из мрака ночи мощным лучом своего прожектора, я, как мне показалось, заметил среди них Арзумяна.
Бросив же в их сторону запасной детонатор к бомбе, который теперь вроде как мне был и не к чему, я громко прокричал: «Ложись! Граната!».
Арзумян и его компания тут же бросились на землю, прикрыв свои головы руками, и лишь они пришли в себя и стали привставать и оглядываться — я нажал на кнопку пульта активизации детонатора. Послышался сильный шелчок, чем-то похожий на выстрел, после чего Арзумян и его люди снова залегли, а я, еще швырнув в них камнем, вновь прокричал про гранату и про то, что нужно залечь. Камень удачно попал в лобовое стекло их машины, как мне показалось, немного приведя тем самым в замешательство преследующих меня.
Пока же преследователи мои не пришли в себя — я вскочил в «Жигуль» и на нем дал деру на всех порах в сторону Тыбы-э-Лысы.
И дальше — не понятно. То ли я такой ловкач, то ли еще что, но за мной никто не гнался, или же гнался, но я не видел его. От трубы до города дорога шла только под откос вниз, старый «Жигуль» скрипел, будто вот-вот развалится, но худо-бедно через сорок минут я был уже на окраине Тыбы-э-Лысы, и уже оттуда, бросив машину, пошел пешком.
Постоянно оглядываясь по сторонам, за поясом брюк, сзади — пустой пистолет, в левой руке — дипломатический паспорт, спереди, под плащом, опять за поясом брюк — большой конверт с деньгами, гонораром Мафусаила, я двигался пешком к нашему посольству.
Уже ближе к центру, я несколько раз встречаюсь с агрессивными группами молодых людей, явно из спецслужб, направляющихся на перехват меня, которые, впрочем, когда я начинаю громко орать, что я дипломат и лицо неприкосновенное, от меня отстают.
У самого же посольства я встречаюсь с Арзумяном и несколькими его сопровождающими так же явно спецслужбистами, которые бросаются было ко мне, но я, быстро убегая, по счастливой случайности вдруг вижу нашу посольскую машину, возвращающуюся в посольство, и буквально бросившись ей под колеса — останавливаю ее, после чего, никого не спросив, просто открываю дверь и прыгаю внутрь.
В машине едут наши парни из охраны, и, едва я сажусь — достают оружие, целя мне в голову. Но это ненадолго, узнав меня, парни успокаиваются, а я ору водителю, чтобы давил на газ!
Еще минута — две и мы оказываемся в относительной безопасности на территории посольства.
В это же время за забором бушуют нешуточные страсти. Толпы журналистов снимают наше посольство, а так же «стихийный» митинг, участники которого бросают в нашу сторону различные, в том числе и опасные штуки, типа бутылок и камней.
— Реакция на взрыв трубы — говорит мне Посол, едва я захожу в его кабинет, и я понимаю, что он говорит о толпах народа напротив посольства — уже несколько окон разбито, пару раз они бросали «коктейли Молотова».
Еще где-то через час кто-то снаружи открыл пальбу по окнам, после чего, очень оперативно полиция Республики взяла ситуацию под контроль и все успокоилось. Видимо, в руководстве МОГКР решили, что это уже слишком и пора подягу заканчивать.
— Дали толпе излить свое недовольство — и тут же блокировали ее, как только ситуация стала выходить из под контроля. — Резюмировал Посол.
Итак, я докладываю о выполненном задании, за что Посол меня сильно хвалит, потому как из пяти запланированных подрывов трубы состоялся только тот, который курировали непосредственно я.
Затем я рассказываю Послу об Арзумяне, на что он мне отвечает, что да, по сведениям нашей разведки именно Арзумян-то и предупредил спецслужбы МОГКР о готовящихся взрывах.
— Да, но откуда он все зал? — задаю я вполне резонный вопрос Послу — ну, обо всех наших агентах и о местах заложения зарядов?
Но Посол не может ответить на этот вопрос:
— Знаю только то, что он сдал всех подрывников, и, кстати, так же и тебя. По нашим данные утром они готовят заявление о твоей высылке.
Я рад. В Тыбы-э-Лысы становится слишком горячо, так что такие дни будет лучше пересидеть в прохладной этим летом Москве.
— Тем не менее, чтобы не дать понять службам Республики, что у нас есть сведения о том, что на тебя «накатают телегу», мы, чтобы ввести их в заблуждение, должны завтра провести пресс-конференцию, какие обычно ты проводишь еженедельно. — Говорит Посол.
— Хорошо!
— Тогда подготовься! Наверняка вся встреча будет посвящена взрывам и тому, что их, дескать, организовала Россия!
— Понимаю. — Отвечаю я. — Готов просто облобызать всех журналистов, рассказывая, как я сильно люблю Маленькую Гордую Республику!
Итак, не поспав этой ночью и часа, утром в восемь (пришлось перенести пресс-конференцию пораньше, чтобы был временной люфт между тем, как меня объявят персоной нон-грата и самой пресс-конференцией) мы с девушками из нашего отдела направляемся в зал для официальных встреч.
Журналистов, большинство из которых целую ночь провели у ворот посольства, сегодня оказалось необычно много. Они шумной толпой ворвались на территорию посольства, едва им позволили, и нашей охране с большим трудом удалось сдержать их натиск и взять ситуацию под контроль.
Едва мы сели за стол на сцене перед заполненным журналистами залом, ко мне подошел начальник нашей охраны и предупредил, что им в толпе журналистов удалось найти и вывести с территории посольства нескольких провокаторов из правящей политической партии Республики.
— Хорошо — ответил я начальнику охраны — спасибо, что предупредили.
— Будьте осторожны! — хмурился начальник охраны — вполне возможно что среди журналистов все же затесались эти неотфильтрованные сволочи!
Когда же я встаю за пюпитер и достаю текст своего утреннего выступления — в меня летят десятки ботинков, некоторые из которых удачно для бросающих попадают мне по голове.
Превозмогая боль и делая невозмутимый вид, откидывая обратно в зал некоторые мною пойманные кеды и кросовки я начинаю уже было выступать, но начальник охраны, использовав «ботинкометание» как предлог, сворачивает мероприятие высылая всех журналистов вон.