Такая неожиданная остановка действует на Павлова немного отрезвляюще, так что он, слава богу, принимает решение остаться на месте и подождать идущую по нашему следу группу десантников, которые и заявились где-то часа через полтора.
Группа десантников выглядела (во всяком случае на первый взгляд) ладно и хорошо подготовленной. Из двенадцати человек шестеро были при пулеметах, двое — со снайперскими винтовками, один с ручным гранатометом, все остальные имели при себе автоматы с подствольными гранатометами.
Кроме того, у всех ребят помимо основного оружия было при себе оружие второе — видимо, на крайний случай, для ближнего боя. У пулеметчиков это были укороченные автоматы АК-74, а у снайперов — «Бизоны», у одного — со стесанным почти в ноль деревянным прикладом.
Возглавлял группу молодой, лет двадцати пяти, лейтенант, но уже нюхавший пороху, а кроме него были такие же, как казалось, закаленные сержанты. Командовали они солдатами срочной службы, которые выглядели сущими сопляками, хотя и были физически крепкими.
Прежде чем мы с Павловым разглядели группу поближе нас положили «мордой в снег», приказав не шевелиться и обыскали. То есть так состоялось наше самое первое знакомство с ребятами, но, сами понимаете, в итоге все было в порядке.
Потом лейтенант какое-то время разговаривал в сторонке с Павловым, а его команда, особенно молодые — с явным и не скрываемым испугом то, что осталось от гб-шного информатора.
Еще через какое-то время меня подозвал Павлов, и, показывая какой-то прибор с жидкокристаллическим экраном, стал объяснять мне, что это — тот самый сканер, который раньше показывал расположение работающего маячка, но, как оказалось, дополнительно он мог показать расположение в радиусе (с учетом нашей местности) двух километров нахождение любого человека.
— Давайте покажу — сказал тогда лейтенант и что-то включил на приборе, на экране которого, в самом центре тут же замерцали красные точечки — вот видите? Это мы с вами!
— Ага — Павлов нахмурился, и вид его стал еще более серьезным, чем был до этого.
— А теперь мы увеличиваем радиус — вот смотрите.
На экране, где-то дальше от нас на северо-северо-востоке замерцала еще одна красная точечка.
— Правда, судя по сканеру, человек всего один — сказал нам лейтенант и закусил губу.
— Как это? — переспросил его Павлов — всего один? Мы же идем по следам, их много!
— Да — лейтенант посмотрел задумчиво на меня, после покрутил еще какую-то ручку на сканере — но точка-то — одна! Вы вообще — уверены, что преследуете того, кто вам нужен?
Павлов предлагает увеличить радиус сканирования, но сканер в горах дальше двух километров «не бьет».
— Может, это просто кто-то сторонний? — спросил тогда Павлов лейтенанта — не наш?
— В такой глуши?
И тут мне представляется возможность блеснуть эрудицией:
— Вполне возможно — говорю я — что эта точка — именно тот самый нужный нам человек, и мы идем по следу именно той самой группы, которая нам нужна, потому как на это указывал маячок, который был… с группой. Теперь же — вот, мы обнаружили, идя по следу группы, нашего агента, работавшего в группе. То есть однозначно точно — это именно та группа, которая нам нужна.
— Но тогда — переспросил лейтенант — почему сканер показывает наличие всего одного человека?
— Тут вот что — я многозначительно кашлянул в кулак — либо эта точка — другой какой человек, либо — тот что нам нужен. С тем парнем, которого мы преследуем, в группе движется около десяти опытных боевиков-головорезов, которые наверняка оделись в полиэтилен.
— Зачем? — лейтенант сделал удивленные глаза.
— Ну… чтобы их было невозможно найти с помощью тепловизоров.
Лейтенант посмотрел на меня с трудом скрываемым уважением:
— Я теперь понимаю — сказал он — почему вы в КГБ работаете. Только есть еще один момент…
— Какой? — здесь мне уже кажется странным, что могут возникнуть еще какие-то дополнительные вопросы.
— Сканер людей не по температуре тела вычисляет.
— А как?
— По сердцебиению.
Тут я начинаю догадываться, о чем идет речь, а про лейтенанта немного ехидно думаю, что скоро он увидит все сам.
Я поворачиваюсь к десантникам, и смотря на их лица пытаюсь прикинуть, у кого из них психика не перенесет того с чем нам всем вскоре предстоит встретиться.
ГЛАВА I.ХХVIIII
Зарыв на скорую руку несчастные останки нашего агента, еще недавно бывшего при Пашкевиче, мы продолжаем преследование, уже в сопровождении десантников, хотя, уже через два часа, Павлову начинает не нравится скорость нашего движения.
Как еще недавно меня теперь он начинает подгонять десантников, после чего у него возникает перепалка с лейтенантом, и потом Павлов решает двигаться впереди группы, не смотря ни на какие возражения с моей стороны.
Лейтенант, следует сказать к слову, видимо от того, что отношения так быстро испортились, как будто тут же забывает, что его задача — выполнить «боевую» часть операции так, чтобы я с Павловым в этом не принимал участия. Он говорит, что знает, что должен делать, ну а если у нас есть какие-то по этому поводу свои соображения, то мы ему не подчиняемся, и вольны поступать, как хотим.
То есть субординация в группе с самого начала не была продумана, и мне приходится, против своего желания, двигаться за Павловым, хотя, честно скажу, что с десантниками, пусть и столь молоденькими мне было намного спокойней.
Тем не менее, как не надрывался Павлов, уйти вперед нам удалось ненамного. Через какое-то время, когда уже начало темнеть, мы неожиданно для себя нагоняем Пашкевича с его людьми, расположившимися на небольшой плоской площадке вокруг костра.
— Совершенно без охранения! — корчит из себя знатока Павлов — вот они и совершили ошибку!
Мы несколько минут разглядываем грозных бородатых боевиков в бинокль, а так же Пашкевича, тоже зачем-то себе отрастившего бороду:
— Вот он он, голубчик! — говорит мне Павлов, видимо не зная, что я раньше с Пашкевичем встречался и дает мне свой бинокль, будто у меня нет с собой своего — сейчас мы его и прижопим!
Тем не менее это не так-то просто. Где-то через полдчаса нас нагоняют десантники, и Павлов какое-то время инструктирует лейтенанта на счет того, что делать.
Пока же все это происходит, вдруг, неожиданно, у Павлова начинает шипеть рация, притом весьма громко, что в свою очередь в здешней тишине производит эффект разорвавшейся бомбы!
Боевики, как мне показалось, схватившись, стали действовать не думая, просто автоматически, без предварительных обсуждений между собой. Они просто встали, взяли оружие, и, разбившись на звенья, стали действовать — пока шестеро из них стали стрелять по нам плотным пулеметным огнем, четверо других, разбившись на звенья по двое, стали быстро обходить нас с флангов — справа и слева.
У нас же возникла заминка, но после, будто очнувшись, десантники так же, автоматически, видимо зная как нужно действовать в такой ситуации, предприняли абсолютно аналогичные, можно сказать «зеркальные» действия. Пока группа пулеметчиков в центре вела по боевикам плотный сковывающий огонь, два звена по два человека так же стали обходить противника с флангов.
Естественно, через несколько минут наши звенья, обхватывающие с двух сторон боевиков и боевики, пытавшиеся зайти к нам слева и справа встретились.
Догадываюсь, почему, но это «пересечение» было отнюдь не в пользу десантников — их просто смели, не дав сделать даже несколько выстрелов.
Итак, боевики обжали бы нас тисками, если бы не сержант с ручным гранатометом, частой, плотной и меткой стрельбой разнесший в клочья боевиков, обходивших нас слева.