– Иванна, – прервал ее размышления Леша, – как бы тебе объяснить… Мне долго молчать трудно. Я резонер, болтун, мне нужен собеседник. Я и так молчал на яхте больше двух недель. Чуть не спился.
– Зачем? – спросила Иванна.
– Что – зачем?
– Зачем пил?
– Что же я еще мог делать? – с некоторой обидой хмыкнул он.
Иванна повертела в руках пластиковый стаканчик. Он посмотрел на ее длинные сильные пальцы, на два серебряных кольца – на среднем и безымянном пальце левой руки – и впервые подумал, что не нужно было вот так сразу слушаться ее и лететь неизвестно куда. Сейчас-то в Москву, где их ждет зафрахтованный ею маленький частный самолет, но это все, что он знал. Глупо, честно говоря, с его стороны. Спонтанно и глупо. А вдруг она сумасшедшая?
– Я знаю два способа борьбы с депрессией, – сказала Иванна и улыбнулась ему глазами из-под упавших на лицо волос. – Оба далеко не такие приятные, как алкоголь, но в отличие от алкоголя, который в конечном счете тоже сам по себе депрессант, два моих способа действительно помогают. Способ первый – ничего не делать, только думать. До тошноты. Постоянно повышая уровень идеализации своих размышлений. Лежать, дышать животом и думать. Часу к двадцатому такой практики ты, конечно, слегка разотождествляешься, но это обратимо. Вот что, собственно говоря, делали старцы в лаврских пещерах? Они сидели на своих коротеньких лежаночках и думали. Лет по сто пятьдесят каждый, и это не метафора. А второй способ – ни о чем не думать и совершать физические усилия, тоже на протяжении многих часов, так, чтобы засыпать раньше, чем успеваешь понять, что засыпаешь. И в первом, и во втором случае нельзя ничего есть, можно только пить простую воду. Дня три.
«Хорошо, – усмехнулась она про себя. – Даже отлично. Зачтется в педстаж. Сама-то я вчера что делала в ресторане с поэтичным названием „Базилик“? Дышала животом?»
– Однако несмотря на такой богатый опыт правильной борьбы с депрессией, – продолжила Иванна вслух, – вчера я образцово-показательно напилась.
– Ну, слава богу… – выдохнул Алексей. – А то я начал напрягаться.
– Правда, у меня не было депрессии, – решила уточнить Иванна. – У меня была паника.
По салону пронесся коллективный вздох облегчения – самолет заходил на посадку. Под углом к плоскости крыла переливалось озеро огней Москвы.
Иванна с нежностью посмотрела в иллюминатор и подумала, что это, конечно, черная несправедливость – не иметь возможности провести в Москве хоть сутки. В ее милой, обжитой, студенческой Москве не съездить на Факультет, не посидеть в полном одиночестве в маленькой и самой любимой своей аудитории, вдыхая запах мела, старых дубовых панелей и радуясь, что так и не покрасили подоконник – рисунок трещин все тот же, все та же надпись «полный писец» (есть все-таки вечные вещи в этом мире, в котором «сегодня» практически ни в чем не повторяет «вчера» и «позавчера»).
Зато в любом случае сейчас, выйдя на площадку трапа из теплого салона, можно вдохнуть московский воздух. Он особенный. Это не заметил только ленивый. Но никто не объяснил, в чем, собственно, его особенность и прелесть. И Иванна не могла. Просто давно, в какой-то момент стремительного бега через всю Москву (она куда-то торопилась, куда-то туда, куда можно было и не торопиться), в беспорядочном интуитивном скольжении по веткам метро, по диагональным пересечениям скверов и дворов, она почувствовала этот воздух, как бы намотала его на себя и с тех пор всегда чувствовала и отличала от остальных.
В аэропорту Внуково их встречали маленькая веселая девушка с нежным румяным лицом и шкафообразный парень.
– Ну здравствуй, высокоорганизованная материя! – воскликнула девушка и звонко расцеловала Иванну в обе щеки. – Ты что ж, тудыть тебя растудыть, мне номер рейса неправильный дала?
– Привет, Юся, – поздоровалась Иванна и пояснила Алексею: – Она вообще-то Юля, но ее всю жизнь зовут Юсей. Тонкий лирический поэт.
– Да, – кивнула Юся и засмеялась, – очень тонкий и очень лирический, не больше двух слов мата на единицу текста. Не обращайте внимания: я матерщинница, жульничаю в покере и пью водку, а когда нет водки – коньяк. Вы – Леша, я знаю. А это мой кузен Димон. Навязался.
Кузен Димон приветливо улыбнулся. Иванна быстро глянула на Алексея и с удовлетворением отметила, что тот начал расслабляться.