Маркантонио (который еще не может отделаться от неприязненного чувства к Демаджисти, отвечает очень холодно). Здрас-сте, здрас-сте. (Отворачивается от него.)
Демаджисти удивлен, но так же учтиво кланяется Ионе.
Ионе (сухо, почти враждебно). Здравствуйте. (Отворачивается, словно ее обидели.)
Демаджисти (протягивая руки Терезе и сотрясаясь от сдерживаемых рыданий). Синьора Тереза... (Продолжает что-то тихо ей говорить. Большинство присутствующих обступает Освальдо.)
Пелаэс (разочарованно). Что же это вы тут нагородили! И как вам в голову могло прийти такое?
Освальдо (растерянно пожимает плечами). Мне сказала сама его невеста. Наверное, она пошутила...
Маркантонио. Дурацкие шуточки.
Освальдо. Но по ее виду нельзя было сказать, что она шутит. Синьорина плакала. Может, она сама ошиблась?
Пелаэс. Конечно. Синьорина Лола очень серьезная девушка.
Освальдо. А вот мы сейчас спросим у нее. Синьорина Лола, можно вас на минутку?
Все, кроме Терезы и Паоло, тихо о чем-то беседующих, собираются вокруг Лолы и Освальдо.
Ведь правда, вы мне сказали, что Демаджисти умер?
Лола (оторопело). Я?
Освальдо. Вы. Несколько часов тому назад, у дантиста. Помните? Я выходил из кабинета, а вы входили. Я спросил, почему вы одна, без Демаджисти, ведь вы всегда провожали его к врачу, а вы, подняв глаза к небу, со слезами сказали: «Он уже отмучился» .
Лола. Ну, да. Ему же зуб вырвали.
Освальдо (наступая на нее). Тогда зачем вы закатывали глаза и плакали?
Лола (невозмутимо). Потому что у меня у самой зуб разболелся.
Освальдо. Вы еще сказали: «Теперь ему лучше, чем нам».
Лола. Конечно, лучше. Нам с вами еще только будут рвать...
Пелаэс (со смехом). Вот это да! Вот это поговорили!
Синьора Пелаэс (укоризненно). Марко, как ты можешь смеяться!
Пелаэс (ворчливо). Черт побери, в этом доме не дают ни плакать, ни смеяться!
Луиджи. Это, наконец, просто неприлично. Увидели, что Демаджисти жив, — и, пожалуйста, смеются, радуются.
Полковник (указывая Луиджи на Демаджисти, тихо). Я все никак не пойму, этот господин оплакивает Пьеро или Паоло?
Луиджи. Пьеро, Пьеро. Он сам — Паоло!
Присутствующие обсуждают это недоразумение. Всех, кроме родных покойного, охватывает какое-то нервное веселье. Чем больше они стараются его сдержать, тем настойчивее оно рвется наружу. Вдруг открывается дверь в спальню и оттуда доносится голос Пьеро: «Тереза!» Все, продолжая улыбаться, удивленно оглядываются. В дверях появляется Пьеро. На нем фрак и тапочки. На груди — орден, в ухе — цветок; в одной руке у него небольшой венок, в другой — длинная горящая свеча. Наступает гробовая тишина.
Действие третье
Та же сцена. Все действующие лица в тех позах, в каких застало их окончание второго действия.
Пьеро (раздраженно). Тереза! Эта свечка жжется. Вы забыли снять с нее нагар!
Тереза. О, Пьеро, прости, я не заметила. Сейчас сниму. (Вдруг оторопело останавливается и смотрит на него так, словно видит впервые.) Ай!.. Пьеро, значит, ты...
Пьеро. Как видишь, воскрес. Наверное, благодаря этой свечке, которая дымит так, что можно задохнуться. (Гасит свечу и бросает ее прочь.)
Луиджи (смотрит на Пьеро как завороженный). Типичный случай мнимой смерти.
Пьеро. Я подумал то же самое, когда проснулся в этом элегантном облачении среди цветов и украшений сомнительного свойства. Я так крепко спал после снотворного, что, судя по всему, едва не стал жертвой трагической ошибки. Хотя атмосфера веселья, царившего здесь еще минуту назад, и заставляет меня усомниться в том, что событие это присутствующие приняли так уж близко к сердцу. Но я бы не хотел, чтобы мое неосмотрительное воскресение испортило все дело. Прошу, господа, продолжайте же смеяться и веселиться. Чувствуйте себя так, словно я все еще на том свете. Вы не сочтете нескромным мое желание присоединиться к вашему веселью?