Мотылек глянул на Макра, как на шальную муху. А Галлиону в ответ сначала стал произносить какие-то дикие гортанные слова, а потом беспечно улыбнулся и сказал: «Зачем объясняться?»
— Через месяц он повадился ходить к Макру, — продолжал Вардий. — Он и раньше часто к нему заглядывал, потому что брал у него греческие книги. Но теперь ежедневно с раннего утра поджидал у двери, вместе шли в школу, вместе возвращались, и тут уже не упускал возможности зайти в дом, перекусить в триклинии, поговорить в экседре, погулять в саду или в перистиле.
У Макра имелись две сестры: старшая, Помпея, лет двадцати двух, и младшая, Помпония, восьми лет.
Макр мне жаловался на Мотылька: «Представляешь, ходит и ходит якобы ко мне, якобы для того, чтобы беседовать о греческих поэтах. А на самом деле глазеет на моих сестер. Причем сегодня на старшую, а завтра — на младшую, а послезавтра — опять на старшую. И на старшую просто глазеет. Вернее, выпучит свои карие глазищи, приоткроет свой пухленький ротик и может часами слушать, как она говорит. А Помпея у нас разговорчивая. И он ей все время как бы подкидывает вопросы на самые разные темы, главным образом хозяйственные, похоже, лишь для того, чтобы она говорила и говорила. И краснеет от ее взглядов, вздрагивает от каждого ее движения. А если случится ей коснуться его краем одежды или дотронуться рукой — так прямо обмирает и чуть ли не дышит!.. А маленькую, Помпонию, напротив, берет за ручки, целует ей пальчики, или усадит на колени, велит подать гребень и расчесывает ей волосы. И как привяжется к маленькой, так до вечера от нее не отходит, играет с ней, сказки рассказывает, на старшую ни малейшего внимания не обращая… А на следующий день, представь себе, маленькую будто не видит. А старшую пожирает глазами и, затаив дыхание, слушает ее разглагольствования о кувшинах и вазах, о разной косметике, о женских туалетах и украшениях — стыдно сказать, о чем!.. Что он в них нашел? Они ведь обе дурнушки. Старшая — вылитая сова Минервы, и до сих пор никто не берет ее замуж, хотя отец с ног сбился в поисках женихов. А младшая… Ты видел ее ступни? Они у нее широкие и большие, как у взрослой женщины».
В отношении сестер своих Макр несколько преувеличивал. Старшая, Помпея, лицом и фигурой действительно напоминала сову. Но у нее был поразительной красоты голос. Таких притягательных, чарующих, почти парализующих женских голосов я никогда больше не встречал… Да, похожа на сову, но с голосом Сирены… У младшей же, у Помпонии, действительно и в детстве, и впоследствии ступни ног были слишком велики. Росточка она была небольшого, нос — с горбинкой и чуть загнут книзу. Но волосы, глаза, кожа — бесподобны! Черные волосы струились шелком китайским. Темные глазки светлый огонь излучали. Матовой белая кожа была и губы к себе привлекала… Вот видишь, стихами заговорил, как только представил себе редкостное и пленительное сочетание этих лучистых глаз, матовой белой кожи и черных струящихся волос!
Вардий цокнул языком, всплеснул пухлыми ручками, прижал их себе к груди и, издав уже не высокий, как прежде, а низкий звук «а-а-а-а-а!», воскликнул:
— Еще один пример приведу! Самый занятный!
И увлеченно заговорил:
X. — Одним из самых влиятельных людей в Риме был тогда Марк Валерий Мессала Корвин.
Краса латинской витийственной речи.
Знатный родом своим, знатный и словом своим, — позже напишет про него Пелигн.
Воистину, был лучшим из ораторов того времени. И род свой возводил по отцу к Волезу, соратнику великого Ромула и основателю знаменитого рода Валериев.
После убийства божественного Юлия Цезаря Мессала примкнул к Бруту и Кассию и, будучи совсем еще юным человеком — двадцать два года ему было! — командовал кавалерией заговорщиков. После разгрома при Филиппах его простил и принял к себе Марк Антоний. Но Мессала у него не задержался и скоро перешел на сторону Октавиана. Причем так вошел в доверие к будущему Августу, что в год Актийской победы — грозном и ответственном году — был вместе с ним консулом! Проконсульствовал в Сирии. Доблестно сражался в Испании и в Аквитании. А когда мы прибыли в школу, справил в Риме триумф, и принцепс назначил его префектом Города.
Достойный и могущественный был человек. Говорю тебе: ближе него к великому Августу были только Агриппа и Гай Меценат…
— Поллион, говоришь?! — вдруг сердито вскричал Вардий, хотя я не издал ни звука. — Нет! Азиний Поллион был менее приближен!..
— Жил Валерий Мессала на Палатине (Август тогда еще обитал возле форума, над Лестницей Ювелиров), — с прежним радостным увлечением продолжал Гней Эдий. — И по всей Италии у него были виллы: три горные, четыре морские (одна из них — в Байях) и две островные — на Сардинии и на Ильве, причем последняя, как говорят, была сооружена по чертежам знаменитого Витрувия.