Когда я вернулась, Вадим уже храпел. Он широко раскинул руки по кровати, сбросив на пол легкое одеяло. Я тихо легла на край постели, стиснула зубы, чтобы не разрыдаться и уткнулась в нежный шелк подушки. Я проклинала судьбу за свои безрадостные дни в этом доме, за свой короткий, редкий секс с нелюбимым мужем, за нерастраченную нежность и растущую с каждым днем страсть к другим мужчинам.
«Может, всё бросить и убежать? – подумала я и задалась вопросом: – Чего я держусь за эту роскошь? На кой чёрт мне квартиры, дома, машины и яхты, если в них я не более чем элемент интерьера? Причём во всех отношениях. Разонравлюсь или не угожу, и заменят. Вон сколько дурочек в очереди стоит за таким счастьем»…
За этими думами я, незаметно для себя, забылась тревожным сном…
Утро снова пришло с тоской.
Я открыла глаза и несколько минут лежала без движения. Сквозь невесомую дымку тюлевой занавески в окно спальни бесстыдно заглядывала ветка рябины со своими зубчатыми ярко-зелеными листьями. Словно живая, она слегка покачивалась от лёгкого ветерка. Каждое утро похоже на предыдущее. С пугающей быстротой меняются лишь времена года. Кажется совсем недавно был Новый год, и вот уже всё зазеленело… Весна. Середина мая. Стремительно и неумолимо летит время, приближая старость. Скоро лицо покроется сеткой морщин, уголки губ скорбно опустятся вниз, глаза выцветут и потеряют свой блеск, а волосы потускнеют, и в них пробьётся седина… Господи! Я вдруг отчётливо представила себя с бледной, обвислой грудью, которая никогда не ощутит губ ребёнка, рождённого от любимого человека и от этого к горлу подступил ком. Ничто не вечно – ни красота, ни молодость. И только эта рябина каждую весну будет цвести и преображаться. Как же там у Есенина? «В саду горит костёр рябины красной…» – вспомнила я. Литературными познаниями в области творчества этого поэта, я была обязана опять же этому кусту и домработнице, бывшей школьной учительнице, которая как-то невзначай подметила сходство натуры. Учительница вышла замуж за военного и уволилась. Вернее, наоборот, уволилась в преддверии свадьбы… Нет, я конечно, не круглая дура и тупица. Просто после пятого класса потеряла интерес к учёбе и почти перестала делать уроки. Уже тогда я знала, что расту красивой девочкой. А раз так, то зачем собственно учиться? На выпускном мне не было равных. С каким восторгом оборачивались на меня мальчишки и мужчины! Едва отзвенел последний звонок, я купила на украденные у бабушки деньги билет и укатила в Москву, искать своего принца, похожего на тех, что видела в кино…
Отчего-то вдруг я возненавидела деревце, и подумала, что надо сказать садовнику, чтобы он, наконец, спилил ветку, ставшую мне нелюбимой. Я представила себе, как однажды открою глаза и не увижу ее. Вдруг после что-то изменится? «Изменится наверняка!» – подумала я, а мысль о садовнике показались мне приятной. От этого я испытала прилив жара, тяжестью заполнившего низ живота. До одури, до застрявшего в горле стона мне вдруг захотелось, чтобы его сильные руки перевернули меня на спину, разорвали шёлк ночной рубашки, сдавили и начали тискать грудь. Мои пальцы принялись нежно ласкать набухающие соски. Я повернулась лицом туда, где должен был спать Вадим, но не увидела супруга. К счастью, он сегодня ушел задолго до моего пробуждения.
В воображении возник садовник по имени Сергей. Это был крепкий сорокалетний мужчина с мускулистыми руками и рельефными кубиками тренированного пресса. Сергей проживал в небольшом домике для прислуги вместе со своей женой, нашей новой горничной – тихой, похожей на тень, женщиной. Я неожиданно испытала прилив обиды, смешанной со злостью, когда вдруг представила себе, как Сергей ласкает свою тихоню Таню. Мне отчётливо виделись её выпуклые глаза и в истоме приоткрытый рот. Выкрашенные дешёвой краской волосы спутались и разметались по подушке. Вскрикивая в такт раскачивающейся кровати, она коротко подстриженными ногтями скребёт загорелую кожу на его спине… «А потом после всего этого она варит мне кофе и готовит еду!» – вдруг подумала я и испытала брезгливость.
К горлу подступил ком, но тут же пропал. Я даже не заметила, как моя рука оказалась между широко раздвинутых ног. Кончики пальцев коснулись шелковистых волосиков и током тронули лоно…
Я зажмурилась, но воображение и нарастающее желание продолжало глумиться надо мной. Я представила, как его рот крепко впивается в мои губы, а щетина касается нежной кожи. По телу побежали мурашки, и закружилась голова. Сердце учащенно забилось, и кровь быстрее побежала по венам, не оставляя без желания ни единой клетки моего организма. Скорее! Я усилием воли открыла глаза и убрала руку от набухшей влагой плоти. Пытаясь отвлечься, стала искать отличия на рябине, но не находила их. Это примерно то же самое, когда изо дня в день смотришь по несколько раз на себя в зеркало. Всегда вроде бы одно и то же лицо. Но это не так! Каждое утро оно становится старше ровно на одни сутки! Меня вдруг охватил страх. Ещё немного, и в общественном транспорте мне станут уступать место. Хотя когда я последний раз ездила на метро?! Я вообще забыла, когда туда спускалась.