Филиппа, правда, ничего не угнетало. Он о чем-то размышлял. Никак мысленно составлял категоричное письмо с требованием к секретарю собирать вещички.
Через некоторое время за окном появился воздушный порт. Пять мощных взлетных башен стояли вокруг главного здания и были соединены с ним каменными мостами, протянутыми высоко над землей. Над раскрытыми воротами порта светился королевский герб. Въездная площадь походила на муравейник: стояли экипажи, сновали люди и докеры – разнорабочие порта, носильщики толкали тележки с багажом.
На верхушке одной из башен, куда по мосту торопились пассажиры, сидел величественный монстр. Я посчитала, что любопытство вполне вписывается в образ милой дурочки, и с интересом прильнула к оконцу. Дракон дремал. В лучах заходящего солнца на гладком сером теле с костяными наростами по хребту поблескивала крупная магическая сеть.
– Вы летали раньше? – вдруг спросил Филипп.
– Не приходилось, – завороженная зрелищем, покачала я головой.
– Кабины прицеплены к дракону мощными заклятиями, – вдруг принялся он рассказывать о тонкостях драконьих перевозок. – Управляет животным профессиональный маг. В нашей семье служит один из лучших погонщиков королевства, вам не о чем беспокоиться. Я лично нанимал его на службу.
Спору нет: под руководством лучшего погонщика королевства вмазаться в Сумрачный пик Эрминских гор не так страшно, как с каким-нибудь бытовым магом, по ошибке забредшим в кабину из хозяйственной подсобки.
Минув общественный порт, экипаж остановился напротив каменной башни со святящимся гербом Торнов на стене. Дожидавшийся полета дракон щурил огромные глаза-блюдца. Длинный шипастый хвост словно пытался обхватить башню кольцом.
У открытых ворот нас встречали две улыбчивые проводницы и тот самый отрекомендованный погонщик, коренастый усатый мужчина средних лет. Пока мы с Филиппом здоровались и принимали поздравления, мое притихшие семейство, демонстрируя удивительную сплоченность, таращилось на огромного монстра, оседлавшего башню. Судя по траурному молчанию, им недоставало позитивной лекции о безопасности драконьих перевозок.
Когда мы поднимались по лестнице, тетушка подхватила меня под локоть и зашептала:
– Если что, в перину на моей кровати зашиты сто крон.
– Зачем ты мне это говоришь? – не поняла я.
– Вдруг мы не долетим.
– Полагаешь, в этом случае мне повезет больше всех? – проворчала я, заражаясь ее нервозностью. Не зря говорят, что паника и зевание – вещи коллективные. – Не бойся, Филипп сказал, что у него служит лучший погонщик королевства. Он лично его нанял.
– Ну раз лично, то, безусловно, бояться нечего… – пробормотала она.
– Ты же путешествовала на драконе, – напомнила я.
После каждой ссоры с Ренделом она непременно припоминала ему путешествие на Освейское озеро, до которого им не удалось добраться. В воздушном порту дядька перепутал мосты, они сели не на того дракона и через три часа оказались в северных землях. На следующий день вернулись в Энтил, потратив на обратный перелет отложенные на отдых кроны.
– Да, но Лидия ни разу никуда не летала, – буркнула она. – Смотри, какая испуганная.
Невольно я оглянулась через плечо, проверяя младшую тетушку. Та шла с равнодушным видом, не проявляя ни капли беспокойства.
– Да, – с иронией отозвалась я. – Она точно в ужасе.
Спокойнее ее был разве что Филипп. И Рендел. Не помню, чтобы дядюшка так резво поднимался по ступенькам. Он словно очень торопился усесться в крайне опасный драконий дилижанс, оторваться от земли и провалиться в какую-нибудь глубокую пропасть, чтобы раз и навсегда покончить с надоевшим браком, в котором ему только один раз позволили уйти на охоту.
Через открытые двери мы вошли в кабину, похожую на шикарный салон с удобными глубокими креслами, широким диваном и столиком из красного дерева. На окнах висели портьеры дороже, чем в нашей гостиной. На полу лежал шерстяной ковер.
– Какое счастье, что ты вышла замуж за этого замечательного человека, – прошептала тетушка.
Дорогой интерьер драконьего дилижанса явно делал Филиппа замечательнее, чем он был, прихватив в медовый месяц всех моих родственников. С легкой руки почти разжалованного секретаря. Даже обидно за Вилсона. Хороший же парень, на редкость исполнительный и услужливый. Видать, велели, чтобы невесте ни в чем не отказывал, вот он и не перечил хозяйскому слову.