Рауль Хилберг — автор широко документированного, тщательного, выверенного итогового труда под заглавием «Уничтожение европейских евреев» (Raul Hilberg. The destruction of the European Jews. Revised and definitive ed., 1985. Французский перевод: La Destruction des Juifs d'Europe. Paris, Fayard, 1988. Переиздано в серии Folio Histoire, 1995). Ему так же, как и Примо Леви, оказалось очень трудно найти издателя, и книгу он опубликовал только в 1985 году. Столь же надежного и подробного труда о коммунистическом уничтожении не существует и, видимо, еще долго не появится. У Хилберга я заимствую общий план.
Уничтожение европейских евреев, по Хилбергу, производилось в пять этапов;
— экспроприация;
— выявление и собирание;
— истребительные рейды;
— депортация (отправка в лагеря);
— центры массового уничтожения.
Следуя этой канве, констатируешь, что коммунистическое уничтожение включает четыре первых этана, хотя и с вариациями, обусловленными его природой и основным замыслом. В коммунистической практике отсутствует пятый этап, но прибавлены два, в которых нацизм не нуждался: смертные приговоры и голод.
Экспроприация — первая мера коммунистической власти. Одна из основополагающих идей коммунизма состоит в том, что частная собственность — корень социального зла. А значит, немедленно производится экспроприация «средств производства» Но надо вырвать с корнем из сознания народа идею собственности как таковую и полностью подчинить em новой власти — из этого логически вытекает экспроприация жилищ, банковских счетов, земли, скота. У людей не остается почти ничего своего, кроме одежды и мебели.
В коммунистических странах всегда существуют богатые, но нельзя сказать, чтобы они были собственниками. Это или «нелегальные» обладатели редких благ, или особы привилегированные, располагающие льготами в награду за политическую благонадежность и благодаря месту, которое они занимают в системе. Право, будучи связанным с частной собственностью, мгновенно исчезает, остается только «юридическое» оформление решений партии. В нацистской Германии вначале экспроприировали и ставили вне закона только евреев. За «арийцами» сохранялись право и собственность, по ужатые, остаточные и самой логикой системы предназначенные к полному исчезновению.
Слежка и выявление производятся при коммунистическом строе не так, как при нацистском. Для нацизма само физическое существование каждого еврея было своего рода индивидуальным очагом заразы. Следовательно, их надо было выискивать, как это делается при дератизации или дезинсекции, повсюду, во всех уголках, где они могли таиться, — на выполнение этой задачи режим тратил силы, выделял деньги и кадры. Перед коммунизмом вставала задача большего размаха, ибо у нее не было ни строгого определения, ни ясных очертаний. В нее входила ликвидация «врагов социализма», «врагов народа» В первую очередь следовало обезвредить врага, обозначенного заранее, врага по определению: богатых, «буржуев», «помещиков и фабрикантов», зажиточных крестьян и т. н. Затем наступала очередь тех, кто мог питать враждебные чувства, «уклоняться» или проявлять безразличие. Такие могли быть обнаружены в среде «пролетариата», крестьян — «середняков» и «бедняков», «трудовой» интеллигенции. Их находили и в партии, армии, органах.
Тайные враги не обладают характерными чертами, видимыми простым тазом, у них нет физических особенностей вроде обрезания, они не принадлежат к четко выделенной общине, к племени. Их нужно опознать, заставить признаться в тайных помыслах, подрывных замыслах и «ликвидировать». Это труд непрекращающийся и гораздо более объемный. Вот почему личный состав полицейско-репрессивных органов при коммунистическом строе был гораздо больше, чем при нацистском, где ставилась задача всего лишь обнаружить евреев и собрать их в отведенные для них места. Нескольких тысяч человек было достаточно для выполнения задач гестапо — в КГБ их было около пятисот тысяч. В одной только ГДР «Штази» насчитывала больше народа, чем гестапо во всей Германии.
По данным Рауля Хилберга, хватило двух лет (1941–1942), чтобы «окончательное решение еврейского вопроса» было выполнено примерно на 60 %. Задача советских органов не имела конца. С ноября 1917 г. и до последнего дня им приходилось сортировать, регистрировать, вести расследования и неустанно следить за всем населением.