— Ты просто сволочь, Потап. Если сдохнешь от лучевой болезни, я… я…
— Одно из двух: ты либо уронишь скупую мужскую слезу, либо плюнешь на мою могилку, — ухмыльнулся он, а потом стал серьезным: — Все! Тема закрыта. Иди лучше осмотри грузовой отсек.
Я заскрежетал зубами от бессилия что-либо изменить. Подтянул самодельную шину на сломанной ноге, подобрал палку-костыль и встал на ноги, намереваясь отправиться в хвостовую часть вертолета.
Секалан, осознав, что инцидент исчерпан и ему, по всей видимости, ничего не угрожает, вылез из своего убежища, настороженно покосился на Потапа, пристроился у разбитого окна и принялся нюхать воздух.
Дверь, отделяющая кабину пилотов от центральной части, почему-то отсутствовала. Как уж так могло получиться, одному дьяволу известно. Я такими пустяками себе голову забивать не стал, просто принял как факт и поковылял в хвост вертолета, попутно выглядывая в круглые иллюминаторы, обозревая окрестности.
Хуги приближаться к вертолету не торопились или, что вероятнее, перешли в режим невидимости.
Это одна из способностей всех пришельцев из того мира — и хуги, и призраков, и болотников. Как им такое удается, ученые пока не разобрались. По одной из гипотез, грань между АТРИ и тем миром очень тонка. Гости с «того света» каким-то образом умеют пересекать ее, находясь одновременно и в АТРИ, и в своем мире. В такой ситуации и возникает ощущение невидимости. Правда, хуги, в отличие от тех же призраков, не могут долго оставаться невидимыми — эта способность отнимает у «снежных людей» слишком много сил.
На всякий случай я еще раз попытался открыть все двери: и боковую, пассажирскую, и грузовую, находящуюся в самом хвосте. Не забыл и аварийный люк. Безрезультатно.
Похоже, у хуги оставался единственный способ проникнуть в вертолет — точно так же, как сюда залезли мы — через лобовое стекло. Потап на это и рассчитывал — если «голодные» попрут напролом, он сможет расстрелять их практически в упор, затратив минимальное количество патронов.
В грузовом отсеке валялись обломки деревянных ящиков, куски ветоши, но ничего ценного. Видно, вертолет упал, когда летел порожняком. Или кто-то успел вытащить весь груз. Жаль! Нет, чтобы здесь оказалось полно ящиков, битком набитых едой, медикаментами, оружием и снаряжением.
Я вернулся к Потапу:
— Ну, как тут, Леш?
— Пока чисто.
Внезапно подал голос секалан — зашипел, а потом и завопил, издавая противные звуки — нечто среднее между кошачьим мяуканьем и тигриным рычанием. Звереныш явно учуял врага и перепугался до смерти.
Я во все глаза принялся рассматривать ландшафт, но по-прежнему видел лишь бедноватую на растительность низину и пологий склон сопки вдалеке.
Рысенок продолжал вопить. Потап напрягся, повел стволом «Грозы» из стороны в сторону. Вдруг перед вертолетом промелькнула тень.
— Вот он, Потап! Видишь?
— Ага…
Алексей проводил тень прицелом, но стрелять не стал. Правильно. Бить надо наверняка, в упор.
Я почувствовал, как потеет ладонь, сжимающая рукоять «Ярыгина». Очень трудно вот так медлить, не открывая огонь, когда враг всего в двух шагах. Мне, например, буквально до дрожи хотелось нажать на спусковой крючок.
Да и у нашего ушастого звереныша явно нервишки пошаливали. Вон, аж трясется весь — то ли от страха, то ли от напряжения. Вопит, не может остановиться. В голове уже от него звенит. Так и хочется долбануть ему по башке чем-нибудь тяжелым, чтобы замолчал.
Я покосился на Потапа. Вот он выглядит абсолютно спокойным. Молодчина! Уж чего-чего, а выдержки ему не занимать. Его не тревожит кошачий рев над ухом, он целиком сосредоточен на предстоящей стрельбе…
— Заткнись, гнида ушастая, а то пристрелю, — внезапно сказал Потап, обращаясь к рысенку. — Сил уже нет тебя слушать, тварюга.
Я хмыкнул. Секалан съежился и замолчал. И в этот момент хуги пошли на прорыв.
Сначала полупрозрачная, расплывчатая тень перегородила окно.
«Гроза» выплюнула короткую очередь. Пули словно вонзились в вертикальную стену воды, выбивая крохотные темно-красные фонтанчики крови.
Раздался рев, раненый хуги стал видимым, но не отступил. Теперь в окно пыталась влезть этакая двухметровая пепельно-бурая трехглазая горилла.
Потап нарочито спокойно прицелился в грудь «снежному человеку» и снова открыл стрельбу. Тело хуги задергалось и повалилось навзничь.
— Один готов! — воскликнул я.
Тем временем воздух перед кабиной вертолета начал густеть, прямо на наших глазах превращаясь в человекоподобного монстра.