• Нередко важные открытия приносят и обычные беседы о сознательных, но, тем не менее, тайных переживаниях детей. Дети, испытывая доверие к нейтральному консультанту, часто доверяют ему вещи, которые они не в состоянии доверить своим близким.
• Наконец, в нашем распоряжении имеется такой важнейший инструмент психоаналитически-педагогической консультации для родителей (при помощи которого разъясняются внутренние бессознательные процессы), как психоаналитически-педагогическое просвещение. (Об этом подробнее речь пойдет в четвертой главе.)
Таким образом, каждый отдельный случай в моей практике обогащал меня новыми познаниями, которыми я и делюсь с читателем в данной книге. Я многому научился от детей, которые проходили у меня психотерапевтическое лечение. Наконец и случаи «классического» психоанализа тоже внесли свой вклад: в последние годы я лечил многих пациентов, родители которых разошлись, когда пациенты были еще детьми, а также тех, кто сам был в разводе или собирался разводиться.
Итак, избираемые методы обследования должны ориентироваться на каждый отдельный случай, лишь таким образом можно добиться оптимального эффекта. Поэтому я считаю, что в данной области едва ли возможны статистические обобщения. Более того, один развод не похож на другой. Развод невозможно рассматривать как событие само по себе, он – то, что из него делает человек, то есть определенный человек в своей определенной ситуации. Точно так же, как поженились вы по своим, совершенно особенным причинам, расходитесь вы тоже своими, совершенно индивидуальными путями, и нет двух человек, которые свой разрыв и свое разведенное «родительство» переживали бы совершенно одинаково. И нет двух детей, для которых развод родителей означал бы абсолютно одно и то же. Тогда возникает вопрос, возможно ли в этом случае вообще говорить об общей природе развода? В известном смысле, да. Конечно, невозможно рассмотреть все великое множество вариаций выражения переживаний и различных стилей поведения, но я постараюсь показать те случаи, которые, по моему опыту, можно считать наиболее типичными.
Глава 1. Травма развода
Шекспир, «Макбет»
1.1. Как дети и их родители переживают развод[10]?
Передо мной сидит молодая пара. Он полгода назад «смертельно» влюбился в другую женщину. Для нее это оказалось громом среди ясного неба. Недели прошли в ссорах и слезах, в результате они решили разойтись. Четырехлетняя дочка Клара, обожающая своего папу, теперь будет жить с мамой. Мама, тем не менее, хочет, чтобы ее дочь и дальше поддерживала хорошие отношения с отцом. И мать, и отец в дальнейшем желают делить ответственность за благополучие и воспитание ребенка. Им хотелось бы все делать правильно, поэтому они и обратились ко мне за консультацией. Я спросил у этих симпатичных людей, что они понимают под словами «все делать правильно». Отец поспешил ответить: «Чтобы дочка не очень переживала из-за развода».
Надежда на то, что дети не будут слишком сильно переживать из-за развода, обнаруживается у многих родителей. И это понятно, поскольку едва ли существует хотя бы один развод, который не вызывал бы у любящих родителей тяжелого чувства вины. И здесь мы имеем дело с первой проблемой, чувствительно снижающей шансы детей благополучно пережить развод. Надеждой на то, что можно развестись, не причинив детям боли, родители широко открывают двери таким механизмам защиты, как отрицание и вытеснение. Тогда, принимая желаемое за действительное, они просто не замечают, как их дети страдают из-за развода. Они не желают принимать всерьез те знаки, которыми дети сигнализируют о своих несчастьях и страхе. Нередко и дети при этом как бы играют с родителями заодно. Потому что, находясь в подобной же тяжелой ситуации, они не желают смотреть в глаза своим переживаниям, что и заставляет их отрицать свои проблемы.
Это достаточно часто встречающийся феномен. Хотя мы и знаем из научной литературы, что развод относится к тем событиям в жизни ребенка, которые чаще всего ведут к образованию невротических симптомов (и мы находим здесь всю широчайшую палитру этих типичных симптомов, идет ли речь о ночном недержании, о трудностях в школе, агрессивности, депрессивных настроениях, регрессиях, психосоматических заболеваниях и др.), но мне приходится видеть, что только немногие дети открыто проявляют свои реакции на развод. Чаще это выглядит примерно так: мать зовет детей и сообщает им: «Мама и папа разводятся». Дети, может быть, спрашивают в ответ: «Почему?» – «Да потому что мы не понимаем больше друг друга, нам тяжело вдвоем. И мы часто ссоримся». Тогда дочка спрашивает: «Мне придется теперь ходить в другой детский сад?» – «Нет!» – «Ну, тогда все в порядке», – говорит она и уходит. А сын: «Ты хочешь еще что-то сказать или я могу играть дальше?» У матери в этом случае падает камень с сердца: «Слава Богу, оказывается, это не так уж страшно!».
10
Этот обзор является коротким изложением важнейших познаний, которые основательно представлены мною в Книге 1 («Дети разведенных родителей: между травмой и надеждой» – Д. В.). Краткое повторение должно служить двум целям: во-первых, данная книга – это своего рода продолжение разработки темы, начатой в первой книге, во-вторых, это все-таки самостоятельная книга и она должна быть в полной мере доступна и тем, кто первой книги не читал.