Сакура даже не закончила предложение, когда Итачи прервал ее поцелуем. Его губы были теплыми, как и руки, сжимавшие ее предплечья. Она чувствовала пьянящую смесь голода и страсти, слившихся воедино. Мысль обо всех этих эмоциях, направленных на нее, не переставала сводить с ума. — Он хочет меня, потому что это я, — как всегда пыталась убедить себя куноичи в такие моменты. А не из-за того что я единственный доступный человек.
Отступница потянулась, придвигаясь еще ближе к Итачи, обнимая его за шею, целуя в ответ с такой же страстью. Она почувствовала тихий вздох удовлетворения и провела короткими ногтями по коже его лопаток. Их губы встречались снова и снова, каждый поцелуй казался более отчаянным и интенсивным, чем предыдущий. Наконец, руки нукенина двинулись вниз, пока — удивительно, как кожа может реагировать на прикосновения даже под водой, туманно отметила розововолосая куноичи — не достигли тонкой талии. Учиха притянул девушку к себе на колени, так что она оседлала его бедра. Сакура ахнула от этого ощущения, чуть не упав вперед, и поддержала себя, запустив пальцы в его волосы. — Что ты делаешь?
— Подумал, так будет удобнее, — серьезно ответил Итачи, мягко притягивая ее к себе. Ирьенин не смогла сдержать тихий стон от того, как их груди прижались друг к другу. Но вместо того, чтобы поцеловать, как ожидала отступница, он запустил пальцы в ее волосы, притянув ближе, поцеловав мягкое местечко за ухом… прежде чем превратить медленное прикосновение в самый нежный из укусов.
Харуно задрожала с головы до ног, когда мужчина продолжил покрывать такими же поцелуями ее шею. Легкое царапанье зубов по нежным сухожилиям, а также игра его рук на обнаженной спине… Ошеломленная, она уткнулась головой ему в шею. После нескольких мгновений борьбы, пытаясь решить, как лучше ответить на внимание, куноичи немного приподнялась, прикусив зубами мочку его уха и слегка потянув за нее, одновременно лаская твердую грудь. Губы Итачи замерли на ее шее. — Прекрати, — пробормотал он. — Ты меня отвлекаешь.
Сакура невольно хихикнула, отвлекаясь от покусывания раковины его уха. — В этом и был смысл.
Итачи нахмурился и отомстил, подняв ее повыше к себе на колени, вызвав еще один резкий вздох от изменения положения, что дало девушке преимущество в росте. Он слегка ухмыльнулся, увидев выражение лица партнерши. — Осторожно, Сакура, — выдохнул нукенин, уткнувшись носом в ее ухо. — Ты оставляешь синяки на моих плечах.
Оскорбленная, Сакура отпустила его, обвив руками шею, не обращая внимания на то, что теперь была зажата между ним и стеной. Харуно извинилась, ее лицо горело — не первый раз она забывала о собственной силе в интимном контексте, как бы неловко это ни звучало. Итачи почти всегда заканчивал с множеством синяков на плечах и спине, которые она всегда, краснея, залечивала на следующее утро. В нескольких отдельных случаях отступница чуть не сломала ему ключицу и ребра. Однако теперь ей гораздо лучше удавалось избегать травм.
К ее облегчению, у Итачи действительно было чувство юмора по этому поводу, по-своему очень тонкое. Прямо сейчас его губы приподнялись на долю дюйма, примерно на секунду — одно из самых открытых проявлений веселья, которые она видела от него за последнее время. Но затем взгляд мужчины медленно опустился вниз… примерно в восьми дюймах от зеленых глаз. Хотя его руки оставались на ее талии, Сакура бессознательно отреагировала на этот взгляд так же, как и на его прикосновение, слегка выгнув спину и отведя плечи назад. Итачи был джентльменом и почти никогда не пялился (или он был слишком хорошим шиноби, чтобы попасться, и умудрялся подглядывать, пока мы не подозревали, сухо заметила Внутренняя Сакура), так что в тех редких случаях, когда это происходило, девушка чувствовала…
Сакура потеряла ход своих мыслей, когда Итачи медленно провел руками вверх по ее телу, пока не коснулся чувствительной кожи прямо под и вокруг ее груди. Учиха не торопился, но когда его большие пальцы, наконец, коснулись и подразнили сначала один сосок, а затем другой, куноичи смутно задалась вопросом, замечает ли он, как сильно бьется ее сердце. Она практически задыхалась, чувствуя, что как ее поглощает жар. Ирьенин запустила пальцы в его волосы, прикусив губу, чтобы не застонать вслух.
— Все в порядке, — низким голосом пробормотал Итачи, вызывая у напарницы такой же физический отклик, как и все остальное, что он делал. — Уверен, что ты найдешь способ загладить свою вину.
Итачи наклонился вперед и запечатлел поцелуй на раскрасневшейся коже в ложбинке у тонкой шеи, все еще обхватывая ее грудь. Сакура закрыла глаза, уже ошеломленная, пока он не торопясь спустился ниже, чтобы обхватить ее бедра. — Не обольщайся, — хотела сказать девушка, выгибаясь еще сильнее от его прикосновений. В любом случае, оба уже были возбуждены по максимуму. В такие ночи, когда они были поглощены стрессом, не требовалось много усилий, чтобы завести друг друга и подготовить. Сегодняшний вечер уже перебор. В прошлый раз Харуно одарила его одним взглядом и многозначительным прикосновением к руке, после чего они сорвали друг с друга одежду и оказались в постели через несколько минут.
Но в то же время Сакуре вроде как нравилось, когда он уделял ей так много внимания, визуально или как-то иначе. Куноичи всегда чувствовала себя неуверенно, стесняясь своей маленькой груди и того, действительно ли мужчины находят ее сексуально привлекательной. В первый раз, когда они с Итачи переспали, ирьенин ужасно нервничала из-за того, что позволила ему увидеть ее топлесс. Но мужчина развеял ее страхи в ту ночь и во все последующие разы.
Рот нукенина сомкнулся на чувствительном пике ее груди, и все мысли были начисто стерты из головы Сакуры, она резко ахнула. Независимо от количества проведенных ночей, это все равно оказывало на нее такое же сильное воздействие, как и в первый раз. Девушка смутно сознавала, что стонет его имя и двигает бедрами в такт движениям его рта и языка. Он держал ее так неподвижно, как только мог, в конце концов, проложив поцелуями путь к другой груди. К тому времени, когда мужчина, наконец, отстранился, Сакура едва могла видеть из-за возбуждения. Итачи казался слишком довольным собой — боже, это было неловко и в какой-то степени унизительно. Про себя Харуно решила наброситься на него в ближайшее время, просто чтобы поменяться ролями.
Мысль и воспоминание завели ее еще больше, и Сакура практически почувствовала, как взгляд на мгновение расфокусировался. Она заметила, что глаза Итачи потемнели, пока не стали почти черными. Учиха взял ее лицо в обе руки, притягивая к себе для долгого поцелуя.
Отпустив друг друга, Сакура еще больше запыхалась. Плечи Итачи поднимались и опускались намного сильнее, чем обычно, когда он смотрел на нее. Она хотела его так сильно, что это было действительно больно. Но…
— Может, вернемся в номер? — Неуверенно спросила розововолосая куноичи, уже зная, что это не сработает. Харуно поняла их ошибку. Они зашли слишком далеко — в ту же секунду, как начали целоваться, им следовало выбраться из купальни. Мысль о том, чтобы встать сейчас, вытереться и одеться, вернуться в свой номер, а затем переспать, без сомнения, казалась совершенно невозможной. И хотя она всегда была готова попробовать что-то новое, делать это на жестких деревянных скамейках в раздевалках, мягко говоря, неудобно.
Сакура могла сказать, что то же самое проносилось в голове Итачи. Несмотря на то, что куноичи была поглощена собственными мыслями, она улыбнулась едва заметному испугу на лице своего партнера. Его взгляд метнулся к закрытой двери и снова к девушке. Она поняла, что он имел в виду, из-за чего у нее перехватило дыхание. — Нет, — выдавила отступница, совершенно шокированная.
Харуно была совершенно обескуражена — и, честно говоря, немного возбуждена — при мысли о том, что чопорный, правильный Итачи предложил такое. В конце концов, секс в онсэне или бане — серьезная оплошность. Она до сих пор помнила, как подавилась чаем после того, как узнала, что Генме и Шизуне выдали пожизненный запрет на посещение горячих источников Конохи именно за это.