Тем не менее, Итачи не может не думать, что после стольких лет, когда он сталкивался со всеми испытаниями в полном одиночестве… иметь кого–то — иметь Сакуру — рядом будет совершенно предпочтительнее альтернативы.
Итачи и Сакуре требуется две недели, чтобы добраться до Дождя.
С одной стороны, это две самые трудные недели, которые она пережила за последнее время. Ирьенин должна была найти пустынное, заброшенное поле паслена и собрать сто цветков ровно в два часа ночи. Дальше ей пришлось взобраться на колючее маниоковое дерево с самой грубой и чертовски зудящей корой, которую она когда–либо чувствовала в своей жизни, чтобы сорвать ровно пять самых спелых плодов с самых высоких ветвей, а затем не спать следующие два часа, кропотливо выжимая все соки из них и помещая его в маленькие флаконы. Получение масла из клещевины — один из самых утомительных и длительных процессов отверждения, а процесс поиска идеальных образцов лунного семени, аконита и белого змеиного корня — ужасны, каждый по-своему.
Запястья Сакуры немеют от стократного перемешивания ядовитого раствора по часовой стрелке и против с точным ходом каждого часа. Руки начинают приобретать постоянный химический запах от всей дистилляции, измерения и общего обращения с этими отдельными ингредиентами. Но в то же время она счастлива, потому что каждый кропотливый час работы над ядом, — даже если это определенно не то, что предлагал Джирайя, потому что чаще всего Итачи сидит рядом, составляя компанию всю ночь и иногда потирая плечи, когда они становятся слишком напряженными — часы, которые она проводит, помогая Наруто. Спасая его жизнь и, не давая ему стать жертвой махинаций этого человека, страдающего манией величия.
Однако, две недели, которые Сакура проводит с Итачи между и во время работы над ядом, каким-то извращенным образом умудряются быть странно… успокаивающими. Она никогда не могла себе представить, что отношения с ним будут такими невероятно умопомрачительными, приносящими удовлетворение и другие приятные прилагательные. В основном это мелочи — тонкое, постоянное общение, даже когда он определенно не должен этого делать. Итачи остается с ней всю ночь, помогая любым возможным способом. Однажды он помог ей очистить грубую кожуру от плодов маниоки. Иногда он скрывается на заднем плане, читая свои мрачные шекспировские стихи, но каким–то образом умудряется появляться рядом всякий раз, когда Сакура чувствует боль во всем теле и вот-вот заснет над медицинскими учебниками. Куноичи чуть не задохнулась от шока, когда Итачи впервые поместил свои руки на ее плечи и нежно, хотя и немного неловко, начал делать медленный массаж.
И, независимо от степени усталости, к ранним утренним часам, которые Сакура обычно заканчивает за импровизированным рабочим столом, она и Итачи обычно проводят восхитительные полчаса, целуя друг друга на ночь, прежде чем заснуть, крепко прижавшись друг к другу. На самом деле ее удивляет, что они умудряются спорить и конфликтовать так же часто, как и всегда, но вместе им каким-то образом удается работать лучше, чем она могла себе представить.
Правильное управление отношениями все еще, слишком очевидно, болезненно ново для Итачи, но Сакура не может не чувствовать, что он очень медленно привыкает к этому. Однажды, когда они пересекали один из маленьких пограничных городков недалеко от районов, где, как известно, растет белый змеиный корень, они проходили мимо пожилого торговца, продававшего великолепные белые орхидеи, и Сакура не могла удержаться, чтобы не остановиться и не посмотреть на них, а также на великолепные заколки для волос, украшенные драгоценными камнями. Но затем, когда они прошли одну улицу, и куноичи погрузилась в карту, Итачи таинственным образом исчез и появился через несколько минут с одним из бледных цветов и заколкой для волос. Он насильно сунул подарок ей в руку и пробормотал что–то совершенно бессвязное, уставившись в неподвижную точку над ее головой. Когда девушка попросила, Учиха не смог закрепить заколку в ее волосах, вместо этого запутав розовые пряди в неуправляемый беспорядок. Это выглядело еще более странным из-за того, что его венчала кривобокая орхидея.
Тем не менее, Сакура при первой же возможности затащила Итачи за ближайшее здание, грубо прижала к стене, а затем буквально набросилась в одном из их самых восторженных поцелуев, запустив пальцы в темные волосы и обхватив одной ногой его бедра. Она поцарапала колено о грубый кирпич стены, через несколько минут было больно, но в то же время — как и во всех аспектах их отношений — это того стоило.
Две недели спустя
Идет дождь.
Сакура прижимает большой флакон с бледно-фиолетовой жидкостью к груди, чтобы сохранить его как можно более теплым и сухим, прежде чем отчаянно оглядеться. — Итачи, — ирьенин довольно пищит, зная, что ее волосы стоят дыбом от всего того времени, которое она провела, нервно проводя по ним пальцами. — Пожалуйста, скажи мне, что температура не ниже пятидесяти градусов.
— Это не так, — спокойно отвечает мужчина, внимательно наблюдая за ливнем из их относительно безопасного места, представляющего собой заброшенный уличный бар.
Сакура глубоко вздыхает, с облегчением прислоняясь к партнеру. — Хорошо, потому что смесь не будет такой жизнеспособной, если будет подвергаться воздействию чрезмерно низких температур…
Учиха на мгновение опускает взгляд на содержимое флакона, задумчиво хмурясь, успокаивающе обнимая девушку. — Почему такой цвет? — Лаконично спрашивает нукенин. — Яд должен быть абсолютно прозрачным — или, по крайней мере, настолько, чтобы его нельзя было обнаружить, если растворить в саке.
— Нужно еще несколько минут, чтобы осадок осел, — рассеянно отвечает девушка, поднося флакон к глазам и слегка встряхивая его. — Сегодня утром я добавила еще немного касторового масла, просто на всякий случай.
Следующие десять минут они проводят в тишине, наблюдая, как дождь замедляется, оба погруженные в свои мысли. Взгляд Сакуры продолжает скользить к обветшалому, размытому деревянному знаку, всего в двадцати футах от них по полностью забрызганной грязью грунтовой дороге.
Сейчас ты действительно направляешься в Дождь, — сардонически думает Харуно, острым взглядом наблюдая, как пурпурный пигмент медленно начинает исчезать. Дождь — настоящая цитадель Акацуки. Место, которое долгое время было слишком опасным для любого шиноби Конохи. Из всех других стран именно эта всегда оставалась загадкой. Сказать, что перспектива попасть в Дождь не выбивает ее из колеи и не вызывает мурашек по спине, было бы откровенной, отвратительной ложью.
Здесь, за этой выцветшей вывеской, так много ее страхов. Акацуки, которых она всегда боялась и ненавидела — и до сих пор ненавидит, несмотря на знаки отличия, нанесенные на плащ, который носит ее возлюбленный. Невидимые, далекие угрозы, которые так долго, казалось, были полны решимости причинить боль всем, кого она любит. Куноичи вторгается на вражескую территорию, и, вопреки смелым словам, которые она практически выкрикнула Итачи, который просил не сопровождать его, Сакура испытывает страх. О них, о тьме, о неизвестности… о чем-то, о чем угодно, что может пойти не так, о Мадаре и всех ужасах, которые он способен совершить.
Но, тем не менее, это ее шанс сделать что-то действительно важное для военных действий. С помощью большого флакона, находящегося в правой руке, она может устранить самую большую угрозу жизни своего лучшего друга.
Нет, поправляет себя Сакура, закрывая глаза. Она и Итачи устранят самую большую угрозу жизни Наруто.
А потом, когда придет время, она узнает, что об этом думает Джирайя.
Розововолосая куноичи делает глубокий вдох и задерживает дыхание на малейшее мгновение. Все будет хорошо.
Размышления Итачи прерываются ощущением прикосновения руки Сакуры к его руке. Мужчина смотрит на нее сверху вниз, она слегка улыбается, протягивая ему решение главной проблемы. — Все готово, — сообщает ирьенин, стараясь, чтобы тон оставался как можно более мужественным и спокойным.