— Нет, — немедленно отвечает Учиха, перемещая руку с поясницы к тонкому изгибу талии, потирая большим пальцем медленные круги по ее коже, из-за чего она прикусывает губу и выгибается в ответ на прикосновение. Сакура практически чувствует его ухмылку. — Это в высшей степени нехарактерно.
(Если проигнорировать формальности, прямо сейчас, думаю, я могла бы быть самой счастливой девушкой в мире…)
— Ты убиваешь настроение, Учиха, — отвечает Сакура лучшим фальшиво–соблазнительным тоном. Независимо от того, сколько раз она тестировала этот тон с Итачи за последние пару лет, его использование все равно заставляет девушку краснеть и чувствовать себя немного нелепо. С намеком куноичи тянет молнию жилета на несколько дюймов вниз. Приходится подавить крошечный, мятежный смешок, когда взгляд мужчины следует за движением и за блеском яркого изумруда. Непривычно видеть обручальное кольцо на ее пальце. — Все еще жалуешься? — Кокетливо спрашивает Сакура, продолжая расстегивать молнию.
В редкий, неосторожный момент глаза Итачи слегка темнеют от эмоций, которые она не может определить. Нукенин мягко отводит ее руку в сторону и заканчивает работу сам. — Ни в малейшей степени, — шепчет он, стягивая жилет Сакуры с плеч одним плавным движением. Девушка улыбается, когда возлюбленный снова наклоняется для поцелуя.
На следующее утро
Итачи просыпается от звука захлопывания нескольких деревянных шкафов, неистового топота довольно знакомой пары ботинок до колен по полу и еще более знакомого звука паники Сакуры.
— Я опаздываю, опаздываю, — почти бессвязно причитает девушка, проглатывая большой кусок хлеба с маслом, который, кажется, целиком запихнула в рот.
Нукенин моргает, дезориентированный, приняв сидячее положение. Один взгляд в окно подтверждает, что солнце только встает в туманное утро. Учиха думает, что Сакура уже много лет не вставала так рано, и не может представить, на что, черт возьми, она могла опоздать. — Куда?
Куноичи решительно жует около минуты, запихивая в рюкзак все оружие, до которого может дотянуться, а также том наступательных медицинских ниндзюцу высотой примерно с лицо Итачи. — На тренировку, — наконец удается пробормотать Харуно, с трудом сглатывая. — Какаши оставил записку за нашей дверью. Очевидно, все на месте. Гаара дал нам разрешение встретиться сегодня на самой большой тренировочной площадке Песка для, своего рода, практики, планирования и координации. Начало — через час после восхода солнца, у нас есть около трех недель на подготовку, так что…
Сакура резко останавливается, весь румянец отливает от ее лица. Итачи заканчивает одеваться несколькими быстрыми движениями, но прежде чем успевает сделать хотя бы шаг, она падает на край кровати, делая глубокий вдох. — Кажется, что прошло так мало времени, — устало признается девушка, проверяя молнии на своих ботинках и делая последний большой глоток апельсинового чая, предположительно укрепляющего чакру. — Наруто, Джирайя и Какаши, видимо, думают, что этого достаточно. Знаю, что мы все так сильно улучшились за последние три года, но… Ничего не могу поделать, но я немного…
— Нервничаешь, — тихо заканчивает Итачи, кладя руку ей на поясницу, из-за чего ирьенин немного расслабляется. — От этого никто не застрахован, Сакура. Было бы глупо ожидать чего-то другого.
Она заставляет себя слегка улыбнуться, прежде чем наклониться в его объятия. — Да, — шепчет отступница, не чувствуя уверенности. — Что собираешься делать сегодня?
Учиха пожимает одним плечом, продолжая успокаивающе поглаживать ее спину. — Есть определенные вещи, которые, как я полагаю, могут быть полезны для вашего дела, но они требуют небольшого исследования, — уклончиво отвечает мужчина.
— Наше дело, — рассеянно поправляет Сакура, вставая и трижды проверяя сумку, чтобы убедиться, что у нее есть все, что нужно. Тем не менее, она чувствует тяжесть недовольного взгляда Итачи и в замешательстве оглядывается на возлюбленного через плечо. — Ну, если мы собираемся пожениться, — слова странно вертятся на языке, и она произносит их слишком быстро, чувствуя, как предательски краснеет при этом, — нам ведь придется где-то жить, верно?
На мгновение нукенин выглядит пораженным, как будто хочет что-то сказать, но взгляд Сакуры останавливается на часах в углу комнаты, и ее глаза расширяются в панике.
Слова застревают в горле Итачи, когда девушка обвивает руками его шею, устраиваясь на коленях на самое короткое мгновение и крепко целуя. — Вероятно, вернусь ближе к вечеру, — выдыхает она, звуча более чем взволнованно. — Я люблю тебя, и мы поговорим об этом позже, хорошо?
Руки мужчины на мгновение сжимаются вокруг куноичи, и он не уверен, что сказать. Если бы Учиха верил в удачу, то пожелал бы удачи, но часть его напрягается в легком опасении по поводу того, о чем Сакура хочет поговорить. Итачи думает, что этот разговор не закончится хорошо…
В следующую секунду она исчезает в фирменном вихре цветущей вишни. Нукенин закрывает глаза, уже измученный, хотя день только начался.
Какаши ждет ее за дверью своей квартиры и томно кивает, оглядывая ученицу с ног до головы. — Ты опоздала, — комментирует он, слегка удивленный, хотя у него хватает такта и здравого смысла не спрашивать почему. — Очень для тебя нехарактерно.
Сакура виновато вздыхает, идя в ногу с сенсеем, и через несколько мгновений они оказываются на улице. Девушка не была в Песке со времен миссии по спасению Гаары, что произошло так давно. Резкий, непрекращающийся ветер, поднимающий волны пыли и песка, заставляет ее слегка вздрагивать. Как ни странно, с каждым мгновением солнце поднимается в небе все выше, но тепла нет. Густой туман скрывает его свет, что немного сбивает с толку. В прошлый визит сухая, обжигающая жара опалила поверхность пустыни, превратив все в резкий коричневый оттенок, но тогда был разгар лета, а сейчас — середина осени, что заставляет задуматься о сезоне муссонов, который доставит проблемы…
— В Песке сезон муссонов, — говорит Какаши, будто читая ее мысли. Харуно видит очертания ироничной улыбки сквозь его маску. — Просто нам повезло.
— Впрочем, это к лучшему, — отвечает Сакура, бросая осторожный взгляд вверх и на восток, в сторону Конохи. Странно находиться так близко — ближе, чем когда-либо за последнее время, — к месту, которое было ее домом в течение пятнадцати лет. В голове проносятся миллион разных воспоминаний, которые, как она думала, были давно забыты, что причиняет боль. — Имею в виду, если во время переворота начнется шторм, не хотелось бы, чтобы непогода застала всех врасплох и помешала нашим планам…
Хатаке кивает, но его взгляд рассеян, он снова смотрит на тропинку. Самая большая тренировочная площадка Песка находится за пределами деревни. Технически это коварный участок пустыни примерно в полутора милях к востоку от открытых ворот деревни. Некоторое время они идут в тишине, Сакура слишком погружена в странную смесь трепета и адреналина, чтобы заметить напряжение и видимый дискомфорт, которые поселились в плечах бывшего сенсея. Он думает об Итачи, куноичи практически это чувствует. Девушка незаметно опускает взгляд на свою левую руку — впервые до нее доходит, что очертания кольца бросаются в глаза и безошибочно угадываются сквозь материал обтягивающих черных перчаток.
Тропинка внезапно уступает место не более чем взбитому оранжевому песку, который разлетается на неожиданно резком ветру, заставляя розововолосую куноичи пригнуть голову, чтобы защитить глаза. При этом она почти сталкивается с ржавым забором из сетки с надписью «Седьмая площадка». Ирьенин быстро поднимает глаза, ожидая увидеть всех своих давно потерянных товарищей, собравшихся на впечатляюще ровном, пустом участке земли.
Разочарование — острое лезвие между ее ребер. Быстрый осмотр местности подтверждает, что она и Какаши, похоже, совершенно одни, стоят в нескольких футах от забора и выглядят немного нелепо. Харуно оборачивается, бросая подозрительный взгляд на старшего шиноби. — Какого…
Какаши немного смущенно смеется, почесывая голову. — Итак, Сакура, — говорит он в качестве объяснения, — как ты, вероятно, догадалась, тренировочные площадки Песка не совсем соответствуют необходимым параметрам и… ну… всему, что нужно для отработки нашей атаки на Коноху.