— Да? — Нетерпеливо спрашивает куноичи, вытягивая шею, чтобы осмотреть окрестности — уныло красивые, безлюдные просторы пустыни во всех направлениях, нарушаемые лишь корявыми, возвышающимися формами «скелетов» кактусов. — Не похоже на то, что мы могли бы попасть в лес между Песком и Конохой. В любом случае половина за границей принадлежит Стране Ветра, и я не думаю, что даже Казекаге может одолжить их собственность, чтобы предоставить ее в использование… партизанскому отряду. Просто подумайте, сколько проблем это доставит ему с законодательством…
Сакура замолкает, ужаснувшись самой мысли о сложной юридической волоките, в которую может попасть Гаара. Какаши небрежно пожимает плечами. — Да, но Гаара решил, что то, чего не знает остальная часть Страны Ветра, не причинит им вреда, но мы держим все в секрете на всякий случай, — отвечает шиноби одной довольно поспешно звучащей фразой, взяв девушку за руку.
— Что? — Мысль о реакции Цунаде в подобной ситуации всплывает в памяти, из-за чего ирьенин вздрагивает. — Неудивительно, что гражданские страны утверждают, что ненавидят принимать у себя шиноби…
Какаши бесцеремонно фыркает, поворачиваясь и заставляя их обоих исчезнуть в вихре листьев, его голос разносится на ветру. — Как будто они могли бы жить без нас.
В следующую секунду, еще до того, как ноги Сакуры коснулись лесной подстилки, пара довольно знакомых рук схватила ее, а барабанные перепонки чуть не лопнули в ответ на одновременный возбужденный визг, который, кажется, эхом разносится в тихом, прохладном пространстве.
— Сакура!
Под удивленным взглядом Какаши Харуно обхватывает нападавшего руками в защитном механизме и отшатывается на несколько шагов назад. Зеленые глаза не замечают ничего, кроме гладких темно-каштановых волос, собранных в два элегантных пучка.
— Тен-тен? — Недоверчиво спрашивает ирьенин, когда другая девушка, наконец, отстраняется и тепло улыбается, ее глаза счастливо блестят. Отступница не видела эту часть трио ИноСакуТен (она и Тен-тен всегда безжалостно высмеивали Ино за отсутствие воображения) в течение трех лет. Такахаши выглядит прекрасно. На ней гладкие, приталенные темные брюки и жилет в китайском стиле без рукавов глубокого королевского фиолетового цвета. Безупречный образ дополняет настоящий меч Анбу, закрепленный на спине.
Заметив пристальный взгляд Сакуры, она снова ухмыляется и гордо демонстрирует великолепное оружие. — Можно сказать, что это подарок от капитана последнего отряда Корня, с которым мы столкнулись перед тем, как покинуть Страну Огня.
Тен-тен всегда была самой возмутительно смелой из их маленькой группы друзей, из-за чего Сакура недоверчиво качает головой. Так приятно наконец увидеть одну из своих лучших подруг. У отступницы почти кружится голова от долгожданной встречи. — Ты должна рассказать мне все, — начинает твердо настаивать розововолосая куноичи, но затем ход ее мыслей резко прерывается, поскольку определенный аспект руки, которой Тен-тен балансирует своей катаной, привлекает внимание.
Забавляясь тем, как лицо подруги медленно теряет всякий цвет, Тен-тен смеется, одним плавным движением убирая меч в ножны. Бриллиантовое кольцо блестит в слабом солнечном свете. — Весьма устаревшие новости, Сакура-чан, — поддразнивает куноичи. — Вообще-то, прошлой весной.
Улыбка все еще отражается в карих глазах, она игриво кивает Харуно, глядя на ее левую руку в перчатке. — Что насчет тебя? Хотя это неудивительно. Выглядишь потрясающе, но кто он?
Внезапно почувствовав неловкость от присутствия Какаши и от того, как он резко напрягается, хотя его взгляд решительно устремлен на что-то вдалеке, Сакура смущенно сжимает руку в кулак. — Позже, — уголком рта бормочет девушка, проклиная собственную беспечность. Ей нечего скрывать, она ни в коем случае не стыдится Итачи, но все же это не значит, что ирьенин горит желанием поделиться радостной новостью с каждым, кто находится в пределах слышимости. В любом случае это, вероятно, привело бы к тому, что ее линчевали бы все, за исключением Тен-тен…
— Вперед, — прерывает Какаши, который становится напряженным и немногословным, проходя мимо двух куноичи, ведя их к центру леса. — Не время для разговоров, мы должны начать через пятнадцать минут.
Тен-тен улучает момент, чтобы вопросительно взглянуть на Сакуру, прежде чем дружески обнять ее за плечи. — На поляне не так уж много нашей группы, — объясняет шатенка, следуя за Какаши. — Джирайя и Наруто решили, что для членов клана слишком рискованно покидать Коноху, чтобы встретиться с нами здесь. Данзо определенно что-нибудь заподозрит. Итак, кланы Ино, Шикамару, Чоджи, Кибы, Шино, Хинаты и Неджи в частном порядке организуют восстание в ночь переворота. Они собираются уничтожить столько людей Данзо и оставшихся членов Корня, сколько смогут, не покидая деревни.
Харуно кивает, впитывая информацию. — Сколько сейчас у нас людей?
— Шестьдесят, — с некоторой опаской отвечает Тен-тен. — Конечно, основная сила наших войск — это члены клана, которые находятся в Конохе, но…
Дрожь трепета пробегает по спине Сакуры. Несмотря на то, что большинство сил Данзо предположительно размещены за пределами Конохи ближе к границе Земли, ожидая нападения оттуда, в Конохе все еще останется почти двести членов Корня.
— Да, — вздыхает Тен-тен, правильно прочитав выражение лица подруги. — Но я уверена, что у нас в арсенале более разнообразный набор навыков. Элемент неожиданности также на нашей стороне, так что…
— Полагаю, что так, — мрачно отвечает Харуно, пытаясь вытащить лучший набор оружия из рвущегося по швам рюкзака. Она практиковала наступательное медицинское ниндзюцу в течение последних полутора лет, и Итачи также научил ее приличному набору гендзюцу. Бой, связанный с оружием, — единственное, чего ей все еще катастрофически не хватает. Если она в конечном итоге столкнется с членом Корня, владеющим катаной, отступнице нужно будет знать достаточно, чтобы продержаться, по крайней мере, достаточно долго, чтобы разоружить противника. — Думаю, у нас есть десять минут до того, как Наруто и Джирайя начнут инструктаж, так что давай начнем практиковаться.
Ближе к вечеру
Сакуре хотелось бы думать, что ее выносливость возросла в тысячу раз за три года, проведенные вдали от Конохи, но к тому времени, когда объявляется первый перерыв, она едва успевает доковылять до ручья, чтобы наполнить флягу водой и рухнуть под дубом. Большинство мышц кричат в знак протеста, а те, что не кричат, полностью онемели. Девушка устало осушает половину бутылки одним глотком, прежде чем снять перчатки и вылить остаток на себя, запустив пальцы в волосы и запрокинув голову к далекому изумрудно-зеленому навесу. Туман усугублялся тяжелой, гнетущей влажностью сезона муссонов, которая, кажется, пропитывает каждый дюйм леса. В воздухе пахнет остатками удушливого пепла и дыма, благодаря Генме и его специализированному отряду, практикующему скоординированные атаки Катона, назначенные для прорыва через западные ворота Конохи, которые патрулируют Корень.
Харуно без особого энтузиазма обмахивается веером, холодное облегчение от воды рассеивается быстрее, чем следовало бы в менее чем комфортной атмосфере. У них есть час, чтобы отдохнуть и пополнить запасы чакры, в чем ирьенин особенно нуждается. Они с Шизуне провели последние два часа, проверяя точный диапазон медицинского ниндзюцу, а Куренай давала советы о том, как эффективно усилить их гендзюцу и сделать рассматриваемые техники более сильными и наносящими больше вреда в течение более длительного периода времени. Сакура никогда не была так благодарна за свой идеальный контроль и огромное количество резервов чакры. Какаши провел последний час, прогуливаясь вокруг и проверяя план атаки каждого отряда и время их тренировок. Последнее объявление перед перерывом заключалось в том, что весь переворот, начиная с первоначальной атаки в Конохе и завершающийся захватом Башни Хокаге, выслеживанием и казнью Данзо и его чиновников, должен занять не более двух часов. Чем быстрее, тем лучше — но эти два часа непрерывного боя будут, мягко говоря, чрезвычайно изматывающими и опасными, даже несмотря на то, что они должны застать Корень и Данзо врасплох, что даст им преимущество.