Присоединившись к, казалось бы, бесцельной прогулке из ресторана, на долю секунды Итачи подумывает спросить, почему, но затем видит выражение ее лица и решает не лезть не в свое дело. Сакура хорошенькая, хотя и слишком молода для таких вещей, но опять же, шиноби предполагает, что некоторым мужчинам было бы все равно. — А где ты остановилась? — Спокойно спрашивает Учиха, хотя это не должно его волновать.
Харуно внезапно останавливается, осторожно заглянув в тускло освещенный пустынный переулок. После нескольких мгновений глубокого осмотра она, наконец, указывает. — Вон там.
Итачи прослеживает за ее взглядом. — Ты собираешься провести ночь в контейнере для отходов? — В обычно бесстрастном голосе проскальзывает несколько слабых ноток недоверия.
— Только не внутри! — возмущенно говорит Сакура, морща нос от самой этой перспективы. — За ним.
Учиха должен признать, что это приличное укрытие — для любого прохожего куноичи была бы совершенно невидима в темноте, и она достаточно миниатюрна, чтобы с легкостью влезть туда, если разместится спиной к кирпичной стене и прижмет колени к груди.
Итачи — убийца, но, вопреки распространенному мнению, у него есть совесть, которая говорит голосом матери, и прямо сейчас эта самая совесть звучит абсолютно испуганно самой перспективой предложения напарницы. Не подозревая о его маленьком внутреннем конфликте, Сакура возвращается к нему после того, как смирилась со своими далеко не идеальными обстоятельствами. — Ну, я думаю, увидимся завтра, — неуверенно говорит девушка, проверяя пространство за мусорным контейнером на наличие тараканов.
Покупка для них обоих отдельных комнат была бы непомерно дорогой, но все равно остается шанс, что это окажется небезопасно. Однако совместное проживание в комнате имело бы явно неуместные последствия, что, вероятно, заставило бы Харуно неправильно понять, если бы он все равно спросил ее, но какая-то небольшая часть настаивает на том, что, тем не менее, стоит попробовать. Итачи точно не уверен, как он делает это неловкое предложение, но через несколько мгновений Сакура тупо смотрит на него, как будто не может решить, принять или действовать в соответствии с частью своего инстинкта борьбы или бегства. — Эм, — куноичи выглядит так, как будто ей хотелось бы оказаться где-нибудь очень далеко отсюда. — Это… очень мило с твоей стороны и все такое, но я думаю, что сегодня вечером мне здесь будет хорошо. В любом случае, спасибо тебе.
Итачи смотрит на нее с непроницаемым выражением в глазах, прежде чем, наконец, кивнуть и отойти. — Спокойной ночи, Сакура.
Харуно слабо вторит этому чувству, направившись в заднюю часть своего «мусорного бака». Действительно, спокойной ночи. Пол и кирпичная стена за спиной холодные, когда она заползает в тесное пространство, подтянув колени к груди и мрачно обхватив их руками. Здесь странно пахнет, но отступница знает, что будет в безопасности, потому что даже самые мелкие из преступников не настолько пали, чтобы рыться в мусорном контейнере.
Через полчаса девушка жалеет, что не приняла предложение Итачи — черт возьми, тогда она не знала, что и думать; это просто казалось совершенно нереальным. Ужин с ним можно даже считать приятным, но за последние восемь месяцев Сакура научилась не доверять легко, особенно преступнику S-ранга, которого она считала сущностью всего зла. После того, как Данзо заставил Какаши-сенсея составить отчет с подробным описанием их неудачной охоты на Итачи и Саске, Хатаке сообщил ему о смерти Итачи, а Данзо рассказал всем им правду об обстоятельствах, приведших к резне Учиха — он, казалось, нашел иронию довольно забавной.
Это все изменило, но только потому, что правда вышла наружу. Значит, что Итачи не был не тем, за кого она и остальная часть Конохи его принимала. Но сей факт не означает, что Харуно внезапно начнет доверять ему. Учиха все еще совершил бесчисленные преступления против своей страны и ее интересов, как член Акацуки. Но, возможно, ей нечего бояться его в сложившихся обстоятельствах, указывает Внутренняя Сакура. Куноичи вынуждена признать, что у Итачи имелась изрядная доля возможностей воспользоваться ею, чего он до сих пор не делал. В любом случае в нем нет ничего такого, что говорило бы о том, что он хочет чего-то подобного. Если не считать той встречи в кладовке (за которую он даже извинился), Итачи, похоже, довольно терпимо относился к ней, делая это предложение, чтобы спасти временную напарницу от неприятной ночи за мусорным контейнером. Таким образом, его можно назвать… внимательным.
Сакура угрюмо вздыхает, пряча лицо в ладонях, в то время как кто-то кричит вдалеке. Это будет адская ночь.
На следующий вечер
Сакура Харуно никогда в жизни не чувствовала себя так ужасно физически.
Она проснулась около восьми утра только для того, чтобы обнаружить, что ее тело погрузилось в состояние крайней мерзости, которой могут достичь только тела, свернувшиеся калачиком за мусорными контейнерами в течение ночи. В то время как при нормальных обстоятельствах она отправилась бы выполнять какое-нибудь незначительное задание в пределах города до своего основного задания позже ночью, девушка провела буквально весь день в поисках места, где можно почистить зубы и принять приличный душ.
В конце концов, отступница ворвалась в номер в «тенистой гостинице», и после тройной проверки, убедившись, что парень, остановившийся там, будет занят с остальной частью своей банды по крайней мере в течение двух часов, Сакура, наконец, приняла блаженный, желанный душ и в целом освежилась. После этого она нашла разрушенное здание, которое когда-то было школой, и спряталась в нем до подходящего времени для выполнения своей миссии. Она голодна, на ее лбу, кажется, осталась вмятина от соприкосновения с грубым металлом мусорного контейнера, кожа и волосы все еще пахнут странной смесью старой, испортившейся китайской еды на вынос и свежей горной клубники. Даже после горячего душа все ее мышцы невероятно болят после ночи, проведенной в таком чрезвычайно удобном положении. Ко всему прочему, у нее ужасно болит голова от недостатка нормального сна.
— Как у тебя дела? — Бесстрастно осведомляется Итачи, как только они возвращаются к своему обычному занятию — прочесыванию леса в поисках убийц, посланных преступным синдикатом.
Харуно злобно смотрит на напарника. Он выглядит отдохнувшим, его движения такие же томно-грациозные, как всегда, и от него пахнет сосной и мятой, а не старой китайской едой (нос подрядчика озадаченно дернулся, как только она вошла в комнату), и, черт возьми, это ее злит. — Я провела ночь за мусорным баком, — раздраженно шипит девушка. — Думаешь, как у меня дела?
Итачи издает невнятный звук в глубине горла, осматривая несколько следов, оставленных на лесной подстилке. — Если я правильно помню, тебя не заставляли проводить ночь за мусорным баком.
В его тоне слышится едва заметный намек на самодовольство, из-за чего Сакура громко рычит, впоследствии отказываясь разговаривать с ним до конца вечера. Учиха не возражает против тишины, но после того, как смена закончилась и им заплатили, он вдыхает свежий воздух, выйдя на улицу. — Двухнедельная маньчжурская креветка, да? — Бесстрастно спрашивает нукенин, как будто не пытался определить запах с тех пор, как они начали патрулировать лес.
Куноичи густо краснеет. — Может быть.
Некоторое время они идут в тишине, только потому, что движутся в одном направлении, и в любом случае это лишь вопрос удобства, прежде чем Итачи прищуривает глаза, замечая, что девушка лезет в сумку за книжкой талонов на питание. — Нет, Сакура.
— Но… — начинает Харуно, выражение его лица мгновенно успокаивает, но она все равно немного нервничает. — Только… не китайская еда, хорошо?
В конце концов Учиха выбрал китайский ресторан. Сакура настояла на том, чтобы сидеть как можно дальше от открытых блюд с креветками, бросая на него неприязненные взгляды, поедая свое вегетарианское блюдо с лапшой.