Услышав сдавленный вздох, девушка перепрыгнула через выступающий корень дерева и спряталась за массивным поваленным дубом, изо всех сил стараясь следовать за звуком, даже в темноте ночи. В конце концов, Харуно едва не спотыкается о тело, судя по форме, Анбу Песка. По чистой случайности ее кунай прошел прямо через его сердце.
В ужасе она понимает, что стоит в луже крови, которая покрывает ее ботинки. Сакура отрывает взгляд от умирающего мужчины, поспешно пробираясь глубже в лес, чувствуя сигнатуры чакры преследователей Корня.
— Ты ведешь нас прямо к себе, малышка. — Громко сказал капитан. Куноичи сглатывает из-за пересохшего горла и жгучей, пульсирующей головной боли, осознав, насколько они близки — их разделяет всего пара деревьев. Несмотря на все усилия, ее дыхание быстрое и поверхностное, когда она идет назад, не сводя глаз с приближающихся членов Корня. Плечи дрожат, и на мгновение она в отчаянии подумывает о том, чтобы прекратить попытку бегства, встать и сражаться… Девушка не сомневается, что они убьют ее, но…
В следующее мгновение Сакуру грубо тащат за большое, полностью затененное дерево. Первый инстинкт — закричать, но прежде чем успеть хотя бы вдохнуть, она обнаруживает прохладную руку, крепко прижатую к ее рту.
— Если у тебя есть хоть какое–то желание жить, не говори ни слова. — Холодно инструктирует голос, хотя он так тих, что Сакуре приходится напрячься, чтобы услышать его. Мягкий тенор безошибочно принадлежит мужчине и кажется таким знакомым, но она не может установить личность говорящего из-за испуганного стука собственного сердца. Она кивает один раз, сверхчувствительная к присутствию членов Корня, всего в нескольких футах от нее. Кто бы это ни был, он убирает руку с ее рта, чтобы удержать на месте, придерживая обеими руками за талию. Хватка была крепкой, но не неприятной. Куноичи откидывает голову ему на грудь, мышцы дрожат от едва сдерживаемого напряжения. Она закрыла глаза, пытаясь справиться с ослепляющей, раскаленной добела болью в голове, которая не утихала после того, как капитан Корня швырнул ее в дерево.
В заметном контрасте с собственным, почти паническим состоянием, Харуно чувствовала спокойное, ровное сердцебиение человека, прижатого к ее правому плечу, что в извращенном смысле успокаивало, особенно заметив, что неизвестный использовал чакру, безупречно скрывая их присутствие. Тогда девушка поняла мотивацию действий отступника — если бы команда Корня наткнулась на нее в какой-либо момент этой ночью, они наверняка нашли бы и его, учитывая, что нукенины находятся в такой непосредственной близости друг от друга.
Сакуре пришлось прикусить и без того разбитую губу, чтобы выровнять дыхание, когда отряд Корня прошел в нескольких футах от них дальше в лес, направляясь на запад — в направлении ближайшего города.
В течение пяти напряженных минут их сигнатуры чакры исчезли. Колени куноичи почти подгибаются от облегчения, в этот момент мужчина убирает свои руки. Она делает несколько глубоких вдохов, успокаиваясь, прежде чем открывает глаза и поворачивается лицом к своему маловероятному спасителю…
…И обнаруживает, что смотрит в пару темно-малиновых глаз, которые не видела уже несколько месяцев.
Сердцебиение Сакуры, которое только начало успокаиваться, снова учащается с угрожающей скоростью, и она отступает от нукенина так быстро, как только может, несмотря на свое ослабленное состояние. — Саске-ку… Саске? — Шепотом спрашивает девушка, в ужасе, сильно качая головой в отчаянной попытке прояснить мысли, потому что это нереально, абсолютно нереально…
Мужчина слегка удивленно приподнимает бровь, задумчиво разглядывая избитую куноичи. — Не совсем.
Из-за сотрясения мозга Харуно едва стояла, но, несмотря на дезориентацию, она все еще могла думать и делать правильные выводы (но на самом деле выводов все равно не так много, потому что на этой земле есть только один человек, который мог бы так сильно походить на Саске). Сакура становится еще бледнее, чем раньше, придя к единственно возможному варианту. Она снова отступает, но оказывается загнанной в угол еще одним деревом, поскольку вспоминает последнюю миссию, порученную Цунаде, с чувством нарастающего ужаса. — Это неправильно, — девушка медленно, недоверчиво качает головой. — Ты не… ты должен быть…
Сакура замолкает, наполовину веря, что это всего лишь галлюцинация, вызванная сотрясением мозга, потому что невозможно, чтобы мертвый человек стоял прямо перед ней, разговаривал, дышал, был жив.
Итачи Учиха не удержался от невеселой ухмылки, глядя на ошеломленное выражение лица юной куноичи. — Мертв? — Ровно предлагает нукенин. — Да.
Харуно полностью осознает, что за последние восемь месяцев ее жизнь, честно говоря, стала невероятно кошмарной. Это действительно, действительно оказывает давление, из-за чего она спотыкается о низко свисающую виноградную лозу, отчаянно пытаясь выбраться из безвыходного положения. Сначала захват деревни Данзо и смерть Цунаде, потом Наруто скрылся с Джирайей, а затем исчезновение Какаши-сенсея, не говоря уже о том, что сама Сакура была вынуждена предать все, во что она когда-то верила, став нукенином, чтобы избежать махинаций Данзо…
И, конечно же, последние шесть месяцев в качестве отступницы до сих пор были достаточно тяжелыми, пока, по необъяснимой причине, она только что оказалась спасенной самым печально известным — и, по–видимому, недавно завербованным в лиги мертвецов — членом Акацуки и нукенином Конохи в истории.
Итачи лишь снова выгибает бровь, столкнувшись с ощутимым страхом и страданием розововолосой куноичи. Прежде чем она успевает моргнуть — и во второй раз за сегодня, что становится привычкой — Учиха оказывается перед ней, и небрежным движением левого запястья настоящая стена его чакры прижимает Сакуру к дереву.
Несмотря на полное отсутствие чакры, сотрясение мозга, перелом ребер и основательный ушиб позвоночника, Харуно немедленно начинает бороться с невидимой силой. — Какого черта? — Крикнула девушка на приводящего в бешенство бесстрастного мужчину. Ей слишком больно и тревожно физически, чтобы беспокоиться о том, что этот конкретный человек, вероятно, убил других по более незначительному поводу. Черт возьми, с несчастным видом думает куноичи, тщетно пытаясь вырваться из барьера чакры, если бы я знала, что это то, с чем я столкнусь после попытки сбежать, я бы осталась с Корнем. — Отпусти меня!
Итачи прищурил малиновые глаза, глядя на девушку, явно недовольный проявлением вспыльчивости, подойдя к ней еще ближе, и, несмотря на напускную храбрость, Сакура быстро закрывает глаза и отступает к дереву, ожидая удара, зная, что она ничего не может сделать, чтобы противостоять ему.
Вместо этого Учиха тянется вперед только для того, чтобы слегка провести мозолистым кончиком указательного пальца по всей длине высеченной линии поперек символа деревни на ее протекторе, с выражением на лице, которое можно было бы счесть любопытным. Услышав легкое прикосновение его накрашенного фиолетовым ногтя к металлу, куноичи приоткрывает глаз, потрясенная почти нежным прикосновением. Тем не менее, она изо всех сил старается прекратить контакт, борясь с сдерживающей стеной чакры. — Не прикасайся ко мне, — гневно говорит девушка, изо всех сил стараясь придать своему голосу какое-то подобие спокойствия, решительно устремив взгляд в отдаленную точку где-то за его левым плечом. У нее нет желания выяснять, могут ли мертвые шиноби использовать пределы своей родословной.
Вряд ли это имело какое-то отношение к ее словам, но мужчина убрал руку с ее лба. — Я отпущу тебя, — тихо сказал Итачи. Она чувствовала его мягкое дыхание (разве мертвые вообще должны дышать? — заинтригованно спросила Внутренняя Сакура), которое слегка пошевелило розовые волосы у нее на макушке. Учиха более чем на голову выше — куноичи доходит ему лишь до ключицы. Сакуру возмущает крайняя близость, ей не нравится чувствовать себя загнанной в угол. — После того, как ты ответишь мне на несколько вопросов, — пробормотал нукенин.