— Я играл у реки и увидел его. Думаю, что он каким-то образом упал, я собирался прыгнуть и спасти котенка, но Итачи нии-сан меня опередил, и это было так здорово. — На одном дыхании рассказывает восьмилетний Саске, все еще выглядя совершенно пораженным тем, чему он стал свидетелем.
Шисуи с любопытством разглядывает котенка. — Все будет хорошо?
Итачи стоит и смотрит на котенка, который игриво тянет лапы в сторону Микото. Она ласково улыбается ему, прежде чем взять маленького кота на руки. — Все в полном порядке, просто немного испуган, — мягко успокаивает женщина, поглаживая кончик его носа пальцем. — Полагаю, бедняжка просто отделился от своего семейства и каким–то образом упал в реку — может быть, в погоне за рыбой? В любом случае, он слишком мал, чтобы противостоять течению.
К смешанному удивлению и ужасу Итачи, Микото радостно кладет котенка обратно в руки старшему сыну. Животное грызет один из защитных щитков для рук, его настроение явно не нарушено встречей в реке. — Что… — Подавленный Учиха замолкает, обычное самообладание покидает его, он изо всех сил пытается вернуть котенка. — Я не хочу… мама.
— Я возьму его! — Нетерпеливо вмешивается Шисуи.
Микото нежно убирает длинную прядь волос за ухо Итачи, прежде чем улыбнуться Шисуи. — Есть китайская пословица, — пытается объяснить женщина, прежде чем снова сесть за кухонный стол перед своими медицинскими свитками и кивнуть маленькому котенку, которого Итачи изо всех сил пытается правильно держать. — Ты спас его, так что… теперь он твой.
Итачи не мигая смотрит на животное.
Тем временем Саске буквально вырастает на несколько дюймов из-за явного волнения, он дергает Итачи за рукав, пытаясь получше рассмотреть зевающего котенка. — Нии-сан, это так круто; ты можешь кормить его, гладить, мыть, играть с ним, повсюду носить с собой и заботиться о нем вечно.
Итачи выглядит слегка возмущенным такой перспективой. Микото кашляет, чтобы скрыть смех, крепко обняв младшего сына. — На самом деле, Саске мыслит в правильном направлении.
Шисуи выходит вперед и, ухмыляясь, чешет котенка за ушами. — Если ты не думаешь, что сможешь справиться, Итачи, я заберу его. Может быть, мама позволит мне, если я скажу, что это было предписано какой-нибудь китайской пословицей или чем-то в этом роде.
Котенок кусает за палец новоиспеченного хозяина, который слишком занят, возмущаясь намеком на то, что он, Итачи Учиха, капитан Анбу, не сможет справиться с чем-то таким обыденным, как забота о маленьком котенке. — Хорошо, — наконец произносит шиноби, подняв котенка на уровень глаз и подозрительно оглядев.
Котенок тихо мяукает и лижет Итачи нос. Обычно стойкий подросток заметно не тает, но в то же время не теряет времени, привлекая Саске и Шисуи для похода на рынок, чтобы купить немного свежей рыбы для его пропитания.
Итачи моргает, и в редкий момент неосторожных эмоций он выглядит почти таким же взволнованным, как в тот момент, когда Микото впервые положила котенка ему на руки.
Во внезапном воспоминании так много неправильных вещей, которые могли бы послужить подсознательным обоснованием для его разума, что он даже не хочет думать обо всех них. Прежде всего, Итачи почти полностью уверен, что Микото первой согласилась бы с тем, что китайская пословица, которую она процитировала, применима только к спасенным котятам, и уж точно не к розововолосым пятнадцатилетним девушкам.
Словно в знак согласия, Сакура что-то бормочет во сне и плотнее закутывается в одеяло.
Нукенин устало вздыхает, задумчиво прикладывая тыльную сторону левой руки ко лбу. Харуно не маскирует свою чакру во время сна — он может чувствовать невероятно огромную, необузданную силу, которая слегка ослабевает и течет с каждым ее вдохом. Учиха никогда не видел ее в бою, но, судя по профилю в Книге Бинго, куноичи способна разнести твердые каменные стены в пыль одним ударом. В конце концов, она была достаточно опытна, чтобы победить Сасори.
Связывать ее с котенком, даже подсознательно, несомненно, невероятно глупо и бессмысленно со стороны любого, кто даже подумал о том, чтобы провести подобную параллель.
И, наконец, Учиха ни при каких условиях не желает, чтобы Сакура принадлежала ему, потому что это подразумевает вопрос обладания. Мало того, что он находит подобную идею неприятной в данном контексте, Итачи вряд ли думает, что девушка обрадуется, если он разбудит ее на следующее утро, чтобы сообщить, что из–за его импульсивного поступка она неразрывно связана с ним, и наоборот, «навсегда» — по словам Саске, как ни странно, — благодаря вескому указу китайской пословицы.
Если бы Сакура выбрала остаться с ним…
Глаза Итачи распахиваются, глядя на нее почти недоверчиво.
Он знает, что не должен тешить себя такими непрактичными мыслями, но не может отрицать, что подобный расклад был бы скорее…
Куноичи внезапно поворачивается на бок, очевидно, немного оправляясь от удара в точку давления. Нукенин умело уклоняется от потенциального риска, прижав руки к лицу под неудобным углом, на всякий случай.
Зная, что потребуется гораздо больше размышлений, Учиха, наконец, снова закрывает глаза, и, поскольку он уже потерял несколько часов, наконец заставляет себя погрузиться в беспокойный сон.
На следующее утро
Сакура просыпается совершенно онемевшей и обмякшей.
Довольно дезориентирующее чувство, она встревожена, осознав, что может лишь приподняться в полусидячее положение на кровати. Требуется еще несколько мгновений, чтобы понять что к чему, и, к счастью, когда девушка видит Итачи, сидящего рядом, уставившегося на стену в том, что кажется напряженным созерцанием, ей удается подавить инстинктивную реакцию визга и падения с кровати.
Заметив движение, Учиха бросает взгляд на напарницу, которая выглядит почти очаровательно смущенной и взъерошенной после сна, хотя он видит, как ее ослабленные мышцы рук дрожат, поддерживая верхнюю часть тела на матрасе. — Доброе утро, — бесстрастно говорит шиноби.
К ее неудовольствию, Харуно не может придумать ничего вразумительного в ответ, поэтому обхватывает себя руками с легким испуганным всхлипом. Из своих исследований анатомии человека она знает, что ничто не могло вызвать это особое чувство крайней усталости в мышцах, кроме истощения чакры (что вряд ли), подвергаясь технике Восемь Триграмм Шестьдесят Четыре Ладони Неджи или Хинаты Хьюга (что также маловероятно, хотя, если бы это помогло вернуться в Коноху, она с радостью подвергла бы себя болезненной технике сто раз)… Возможно дело в особенно тщательном глубоком массаже тканей, которому способствует ослабление точек давления. Почему-то Сакура сомневается, что Итачи сделал это для нее.
— Я делала что-нибудь странное во сне прошлой ночью или что-то в этом роде? — Неуверенно спрашивает девушка, прикрываясь рукой, чтобы солнечный свет позднего утра, проникающий сквозь занавески, не достигал глаз. Черт возьми, она даже не может вспомнить, когда в последний раз спала так долго.
Итачи ненадолго задумался о том, чтобы рассказать, что она чуть не упала с кровати из-за степени подсознательной раздражительности, прежде чем продемонстрировать явную неспособность держать руки при себе, до такой степени, что ему пришлось подчинить ее ради них обоих. Затем нукенин понимает, что если бы он это сказал, у Сакуры, скорее всего, случилась бы аневризма из-за ненависти к себе и унижения, а у Итачи нет желания иметь дело с подобным в начале дня.
— Насколько я помню, нет, — сухо отвечает Учиха.
Харуно бормочет что-то недовольное и невнятное в ответ, закрывая глаза от нежелательного притока солнечного света, когда снаружи над солнцем проплывает облако. Если бы не тот факт, что все силы, похоже, покинули ее, она скорее наслаждалась бы этим новым опытом — возможностью просто лежать в постели и расслабиться. Через несколько минут отступница сглатывает через пересохшее горло. — Что ты — эм, мы — будем делать до вечера?
— Ничего, — Итачи захлопывает свою книгу контактов, вернув на прикроватный столик. — В радиусе нескольких часов пути отсюда нет городов, — говорит он в качестве объяснения, затем кивает на две накрытые ароматно пахнущие миски в углу комнаты. — Однако там есть еда, если тебе нужно подкрепиться.