— Нам, — автоматически поправляет Сакура, с любопытством разглядывая миски. — Завтрак — самый важный прием пищи за день, знаешь ли, так что ты не можешь просто пропустить его. Кроме того, я не так уж много ем. — Девушка замолкает, слегка принюхиваясь. — В любом случае, что это?
— Рамен.
Куноичи откидывается на подушки, которые прислонила к спинке кровати, и закрывает глаза. — Так нездорово, — бормочет Харуно, как будто разговаривает не с ним, а с кем-то другим, легкая улыбка касается ее лица.
Девушке требуется еще полтора часа, чтобы мышцы пришли в норму, но Сакура и Итачи, тем не менее, проводят остаток дня в своем номере, просто потому, что им больше нечего делать. Учиха смотрит на страницы книги, которую читал несколько раз раньше, его мысли полностью заняты чем-то другим, в то время как ирьенину удается найти толстый, особенно интересный медицинский справочник в небольшой личной библиотеке. Она корпит над ним, полностью поглощенная. Однажды куноичи задает ему вопрос об определенной технике извлечения яда, на что получает ответ, что изначально книга принадлежала Сасори, и напарник действительно ничего об этом не знает. Сакура роняет книгу, будто обжегшись. Девушка наконец заставляет себя снова поднять справочник спустя добрых десять минут.
Удивительно комфортная ситуация; хотя ни один из них никогда бы в этом не признался. И Итачи, и Сакура так долго были одни, что компания другого очень приветствуется.
Позже той же ночью
— Здесь кто-то есть.
Учиха пристально смотрит на напарницу, которая переступает через выступающий корень дерева и оглядывает темный лес, зеленые глаза широко раскрыты и насторожены. — Почему ты так думаешь? — Спокойно спрашивает нукенин. В конце концов, это последняя ночь их миссии, и было бы весьма неудобно, если бы оперативник, посланный преступным синдикатом, решил нанести удар сейчас.
— Я чувствую присутствие, — просто отвечает отступница. — Их чакра должна быть полностью замаскирована, но все же…
Итачи на мгновение задумчиво закрывает глаза. — Я возьму на себя западную часть леса, а ты будешь патрулировать восточную, — наконец объявляет он.
Вероятно, это лучший способ действий — в конце концов, они оба более чем способны справиться с целью самостоятельно, и здесь важно время, но куноичи все еще чувствует легкий холодок дурного предчувствия, даже когда кивает один раз и делает шаг назад, исчезая в укрытие, предоставляемое деревьями.
Сейчас совершенно темно, девушка держит все пять чувств начеку, пробираясь через лес. Неприятно с трудом ощущать чужеродное присутствие, не в состоянии полностью зафиксировать местоположение. После большей части часа, проведенного в погоне за неуловимым присутствием, она находится в самых темных, глубоких уголках леса, нервы Сакуры натянуты до предела.
Где-то перед ней хрустит ветка, из-за чего Харуно немедленно делает осторожный шаг назад, готовая укрыться за ближайшим деревом, пока не сможет определить, что именно произошло…
Прежде чем закончить свою мысль, она сталкивается с чем–то, что определенно не является какой-либо формой лесной растительности, и в следующую долю секунды отступница оказывается прижата к дереву. Сакура даже не поняла, что издала тихий, сдавленный крик, пока не почувствовала, что рука крепко прижата к ее рту
— Что сделать, чтобы ты доверилась мне? — Задает риторический вопрос Учиха. Он убирает руку, только решает, что девушка оправилась от шока.
Его большой палец слегка скользит по нижней губе Сакуры, и она неосознанно поворачивает голову на долю дюйма, продлевая контакт еще на мгновение. — Прости, — придя в себя, говорит куноичи. — Я только что кое–что услышала… ты меня напугал, я не поняла…
Итачи смотрит на напарницу с непроницаемым выражением лица, протянув руку, чтобы помочь ей выбраться из переплетения древесных корней. Она замечает, что от него слегка пахнет металлическим привкусом крови. Девушка с любопытством смотрит на шиноби. — Что…
— Я избавился от убийцы примерно двадцать минут назад, мне надоело ждать тебя, — ухмыляется Итачи.
— Так очаровательно, — бормочет себе под нос Харуно, бросив на напарника злобный взгляд.
Глаза нукенина сужаются на долю дюйма. — Как бы ты отнеслась к китайской еде на ужин, Сакура? — вкрадчиво осведомляется шиноби.
Девушка пристально смотрит на него и бормочет что-то явно язвительное себе под нос.
— Что это было?
— Ничего!
Второй раз примерно за столько же дней Итачи замечает, что сидит напротив Сакуры после ужина в лачуге с креветками темпура, бесстрастно наблюдая, как она деликатно потягивает лимонад из пластиковой соломинки. — Ну, — говорит отступница, ставя свой бокал и одаривая его легкой, неуверенной улыбкой, борясь с тем, что собирается сказать. — Никогда не думала, что скажу подобное, но на самом деле работать вместе было довольно приятно, не так ли?
Учиха спокойно смотрит на нее, слишком погруженный в мысли, чтобы правильно ответить на вопрос. — Каковы шансы, что мы встретимся друг с другом после этого, Сакура? — Спрашивает он, наконец.
Вопрос застает ее врасплох, куноичи моргает. — По статистике, шансы должны быть равны нулю или нулю, — медленно отвечает девушка, задумавшись на несколько мгновений. — Я имею в виду, Страна Огня — огромное место; согласно здравому смыслу и логике, мы не должны были сталкиваться друг с другом так часто. Но… — она колеблется, замолкает и задумчиво помешивает соломинкой в стакане. — До сих пор случалось с точностью до наоборот, не так ли?
Итачи слегка наклоняет голову в знак подтверждения ее слов. — У тебя есть какой-нибудь определенный пункт назначения на примете?
Харуно качает головой, глядя себе под ноги. — У меня есть два или три года… — тихо говорит отступница, вспоминая оценку Джирайи, — чтобы выжить. Я вроде как просто брожу вокруг и делаю все, что в моих силах, чтобы сохранить себе жизнь. Я бы хотела остаться в Стране Огня как можно дольше, но если встречи с отрядами Корня участятся, мне, возможно, придется… сменить локацию. Думаю, я просто продолжу двигаться на север.
Для членов Акацуки пересечение границ страны — несущественный вопрос; они обогнули земной шар четыре раза, но Итачи может сказать, что для Сакуры простая мысль о том, чтобы оставить позади относительно знакомую Страну Огня, ее последние остатки дома, является трудной перспективой. — А что насчет тебя? — С любопытством спрашивает девушка. — Предполагаю, что, поскольку ты отвечаешь за сбор средств, ты, вероятно, путешествуешь по этой части света, периодически отчитываясь перед Дождем.
Учиха приподнимает бровь, к настоящему времени привыкший к ее прямолинейности. — Впечатляет.
— Стараюсь, — ухмыляется Харуно.
Наступила тишина, Сакура разглядывает свои руки, пытаясь игнорировать нахлынувшую тоску по дому при напоминании о том, что следующие минимум два или три года она проведет одна. Куноичи скучает по дому, по стабильности, по своим родителям — потерянным еще до того, как все это началось, — по своим друзьям, и по отсутствию такой одинокой, неустроенной жизни. У Итачи, похоже, с этим нет проблем, но у него было пять лет, чтобы приспособиться. Кроме того, они такие разные. Учиха одинок по натуре, но она никогда не была создана для этого.
— Если мы снова столкнемся друг с другом…
— Если хочешь, ты могла бы остаться…
Оба замирают, уставившись друг на друга: Сакура может видеть собственное потрясенное выражение, отражающееся в его глазах. — Ты имеешь в виду… — быстро начинает отступница, прежде чем он успевает открыть рот, чтобы заговорить.
— Да, — перебивает Итачи, прежде чем она успевает закончить.
Требуется несколько мгновений, чтобы осознать услышанное, но когда это происходит, зеленые глаза расширяются еще больше. — Почему?
Учиха смотрит на нее несколько долгих мгновений. — У меня… — тихо говорит нукенин, не отрывая от нее взгляда, — свои причины.
Сакура проводит пальцами в перчатках по волосам, чувствуя себя несколько ошеломленной совершенно беспрецедентным новым событием и тяжестью темно-серых глаз. К счастью, она контролирует себя и не отвечает инстинктивным отказом, как в ту ночь, когда он впервые сказал, что она может остаться с ним, но…