— Помещение явно нелепо, — быстро возражает шиноби, визуально оценивая номер, чтобы убедиться, что он безопасен. — Если у родителей есть проблемы с тем фактом, что предполагаемый муж их дочери является главой известной преступной империи, это личная проблема, с которой они должны были разобраться раньше. Вряд ли ситуация требует привлечения двух нукенинов для устранения жениха за месяц до свадьбы.
— Это совсем не смешно — на самом деле, все совершенно понятно, — отвечает Сакура, распахивая дверцу шкафа и вытаскивая платье, которое ей было предоставлено для мероприятия. Критически прижимая наряд к груди, она поворачивается к напарнику со слегка нерешительной улыбкой. — Мой отец всегда говорил, что сделал бы то же самое, если бы подумал, что мне грозит опасность выйти замуж за кого-то… недостойного. — Девушка делает паузу, задумавшись. — Ей повезло, — тихо комментирует ирьенин, прижав платье к себе и скрывшись в ванной.
Конечно, Итачи замечает употребление прошедшего времени. Он несколько мгновений смотрит на закрытую дверь, после чего отворачивается, молча ожидая напарницу.
Закончив приготовления, Сакура выходит из ванной комнаты в гладком рубиново-красном платье до пола. Она совершенно спокойна, никаких признаков слез. На самом деле наряд немного длинноват, хотя в остальном идеально сидит. Девушка за последнее время отвыкла от официальной одежды, но платье достаточно элегантно, чтобы вместе с Итачи соответствовать роли дальних родственников семьи, но не настолько дальних, чтобы их не пригласили на вечеринку по случаю помолвки.
Учиха одет соответственно: черные брюки, красная рубашка того же оттенка, что и ее платье, и черный шелковый галстук. Он неловко дергает за последний предмет одежды, когда Сакура входит, изо всех сил стараясь не споткнуться о подол своего платья. Девушка решительно не сводит глаз с комода в углу комнаты, чтобы не обращать внимания на его взгляд, хотя искушение велико. Как бы то ни было, Харуно кажется, что он один раз откашливается, почти неловко. Хотя тон нукенина такой же резкий и профессиональный, как всегда. — Ты выглядишь как надо, — невозмутимо замечает мужчина, в его взгляде нет ничего, кроме холодной оценки. — Однако тебе нужно будет использовать хенге, прежде чем мы уйдем — чакра истощится, но твои волосы и глаза слишком сильно выделяются.
Сакура знает, что им необходимо выглядеть как можно более похожими на настоящих членов семьи, но, тем не менее, она хмурится, глядя в пол. — Я… не могу, — несчастно бормочет ирьенин.
Итачи бесстрастно приподнимает бровь. — Сакура, сейчас не время для твоего…
— Нет! — Огрызается куноичи, прежде чем он успевает закончить предложение. — Я имею в виду, что буквально не могу!
На этот раз нукенин хмурится. — Хочешь сказать, что не можешь успешно выполнить простую технику превращения?
Решив, что ей действительно не нравится его тон, Сакура злобно смотрит на партнера, ненавидя тот факт, что она может разрушить прочную каменную стену в щебень кончиками пальцев и остановить сердца несколькими хорошо подобранными знаками руки, и все же, на протяжении многих лет, она забыла, как сделать простой хенге, который даже Наруто смог освоить, будучи генином. — Да, — резко отвечает Харуно. — Это именно то, что я говорю. У тебя есть проблемы с этим, Итачи?
Учиха оглядывается на девушку, явно не впечатленный обманчиво милым вопросом. Он решает, что из-за их не самой лучшей миссии воздержится от травли напарницы за очевидное отсутствие такого необходимого навыка. — Да, но, к счастью, это легко исправить, — спокойно отвечает шиноби, прежде чем пройти мимо нее к открытой двери ванной, повернуться и выжидающе посмотреть на удивленную куноичи. — Идешь?
Поняв, что он имеет в виду, Сакура из принципа краснеет. Не часто бывает, чтобы один шиноби мог спроецировать технику на другого. С ней это случалось только один раз. Выбора нет, поэтому девушка немного нерешительно следует за ним, входя в просторную, освещенную ванную комнату. Итачи автоматически закрывает за ними дверь, в то время как ирьенин немного застенчиво прислоняется спиной к зеркалу, чувствуя, как прохладная мраморная стойка прижимается к спине. Отступница задается вопросом, чувствует ли Учиха себя так же неловко, как и она.
— Итак, — неловко начинает Харуно, упираясь руками в стойку.
Итачи не удостаивает двусмысленное заявление ответом, переводя взгляд с нее на стойку, что говорит само за себя. Станет легче, если девушка будет на уровне глаз, сидя на стойке. Куноичи изо всех сил старается запрыгнуть на нее — это то, что она смогла бы сделать без проблем в своей обычной одежде, но облегающее платье значительно усложняет задачу.
Через несколько мгновений, наблюдая за изощренной борьбой, Итачи недовольно хмурится. Прежде чем Сакура полностью осознает, что произошло, он легко поднял ее за талию на стойку, быстро отпустив, как будто физический контакт, длившийся менее секунды, нанес ожог. Отступница моргает, удивленная тем, что он действительно прикоснулся к ней по собственной воле. Вероятно, его терпению пришел конец. Находиться с ним на одном уровне, глаза в глаза, немного странно — достаточно, чтобы нервы были напряжены от этой близости. Учиха даже не моргает, задумчиво разглядывая напарницу, слегка склонив голову набок. Девушка сглатывает от внимательного взгляда, потому что не может решить, лестно или тревожно быть объектом его пристального внимания.
Через несколько мгновений нукенин протягивает руку вперед, из-за чего куноичи инстинктивно отшатывается при одной мысли о его руках на ее незащищенной голове. Итачи замечает защитное движение и прищуривает глаза, останавливая руку. — Сакура, пожалуйста, — коротко просит он.
— Извини, — немного смущенно бормочет Харуно, зная, что ему, вероятно, это не нравится так же сильно, как и ей, но она все равно закрывает глаза, готовясь к тому, что должно произойти.
Итачи наблюдает, как ее ресницы опускаются вниз, и заставляет себя откинуть сомнения, осторожно протягивая руку и проводя длинными пальцами по розовым волосам. Они удивительно мягкие и гладкие. Нукенин почти по привычке отстраняется, даже когда Сакура издает тихий звук в глубине своего горла. Требуется сознательное усилие, чтобы не наклониться к прикосновению — удивительно, но это самый нежный контакт за длительное время. Рука ложится сбоку, удерживая неподвижно. Куноичи осторожно приоткрывает глаз, увидев, как он наблюдает за ней, будто за интересной дилеммой.
Ощущение его чакры на коже и переплетение с поверхностью ее волос является внезапным и определенно неприятным — слишком холодно, даже темно. Первоначальный инстинкт — отвернуться. — Сидеть, — резко приказывает Учиха, подходя ближе, чтобы тонкая связь их контакта не была разорвана.
— Я не собака, — сквозь стиснутые зубы отвечает Харуно, сжав пальцы вокруг края стойки, сделав несколько глубоких вдохов, пытаясь привыкнуть к этому ощущению. Девушка отстраненно осознает, что такая бурная реакция на его чакру, в какой–то степени продолжение его самого, может считаться оскорбительной, поэтому ирьенин заставляет себя немного успокоиться. — Прости, — неохотно извиняется отступница.
Итачи издает тихий, уклончивый звук, продолжая наблюдать за ней, осторожно направляя чакру на каждую прядь розовых волос. — Я совершенно уверен, что мне бы тоже не понравилось ощущение твоей чакры. Нет необходимости извиняться.
Сакура хмурится так яростно, как только может, учитывая тот факт, что он, по сути, гладит ее по волосам чуть ли не в утешении. — Как думаешь, на что похожа моя чакра? Все мои предыдущие пациенты находили ее необычайно успокаивающей, а не… неприятной.
Вопрос на самом деле несколько сбивает мужчину с толку, он быстро отступает. Куноичи может почувствовать завершение хенге, чужая чакра обвивается вокруг нее, чтобы поддерживать иллюзию. Она быстро поворачивается к зеркалу, но тут же поражается, оказавшись лицом к лицу с рыжеволосой девушкой, которая выглядит словно сестра–близнец Гаары из Песка. Прежде чем привыкнуть к новому образу, Сакуру разворачивает необычайно легкая хватка за запястье. Итачи прищуривается, глядя на напарницу. — Слишком бледная, — прозвучал вердикт.