Харуно моргает, слегка пораженная неожиданным комментарием. Учиха снова запускает пальцы в ее волосы, ловко меняет цвет на клубнично-блондинистый. К тому времени, когда куноичи поворачивается лицом к зеркалу, ее разворачивают обратно с силой, напоминающей удар хлыстом. — Твои глаза выглядят странно, — бормочет нукенин.
Чувствуя легкое головокружение, ирьенин позволяет себе подумать о том, что, черт возьми, происходит — действительно ли она сидит на стойке в ванной, играя в феерию модного цвета волос с Итачи, из всех людей? Учиха продолжает смотреть на нее, словно на какую-то картину, которую не может довести до совершенства, и это… странно.
Итачи в быстрой последовательности меняет три других цвета волос — темно-каштановый (который вызывает не более чем отвращение), светло–коричневый («слишком простой») и оранжево-красный («ужасный») — примерно за столько же минут, оставляя Сакуру с тем, что она уверена, является тяжелым случаем от удара хлыстом. — Не обязательно должно быть идеально! — Протестует куноичи, поворачиваясь и пристально глядя на него. — Мне просто нужен другой цвет волос! Любой другой цвет волос!
После еще одной минуты попыток придать другой цвет ее волосам Учиха отступает назад, выглядя слегка возмущенным. Запаниковав и испугавшись за сохранность своего лица, Сакура быстро оглядывается…
Она блондинка. Платиновая блондинка. Красивая, как Ино. Отступница действительно улыбается своему отражению. — Видишь, это довольно…
Фраза быстро срывается на визг, когда Итачи дергает ее достаточно резко, заставив практически упасть в его объятия. — Отвратительно, — произносит он с недовольством.
Харуно сердито вспыхивает, забыв о настороженности по отношению к партнеру и тщетно пытаясь пнуть его в ногу. — Я осталась с тобой не для того, чтобы ты мог весь день называть меня уродиной! — Яростно шипит девушка, испытывая несколько болезненных воспоминаний о Сае.
Прозвучавшее обвинение на самом деле вызывает почти растерянный взгляд Итачи, который снова запускает пальцы в ее волосы. — Сакура, я определенно не называю тебя… уродиной.
— О, неужели? — Свирепо смотрит Харуно, неохотно подчиняясь.
Как ни удивительно, Учиха слегка ухмыляется. — Я лишь выражаю мнение, что ни один другой цвет волос не смотрится на тебе так приятно, как эта возмутительная генетическая аномалия, от которой ты страдаешь при нормальных обстоятельствах.
Сакура уставилась на него, не уверенная, действительно ли Итачи только что удостоил ее комплиментом или оскорблением. С одной стороны, партнер сказал, что естественный цвет волос выглядит «приятным», а с другой стороны, он также назвал это «возмутительной генетической аномалией», от которой нужно «страдать».
Она слишком занята довольно неприятными мыслями о глупых ниндзя-отступниках S-класса и их глупых склонностях к перфекционизму, чтобы понять, что Итачи закончил, пока он не убрал руку. Не утруждая себя оглядыванием в зеркало, куноичи наблюдает за ним, точнее за реакцией, которую вызывает ее новый цвет волос. Как ни странно, на его лице нет ни отвращения, ни ужаса, ни даже недовольства. Учиха наклоняет голову на долю дюйма, задумчиво глядя на напарницу. — Это приемлемо, — решает Итачи.
Теперь, достаточно заинтригованная, Сакура смотрит в зеркало — ее волосы глубокого, насыщенного шоколадно-коричневого оттенка. Она все еще выглядит не очень хорошо без естественного цвета волос, определенно лучше по сравнению с другими. — Мне нравится, — заявляет ирьенин, пробегая по волосам пальцами в удовлетворенном восхищении.
— Хорошо, — сухо отвечает Итачи, сосредоточившись, прежде чем несколько неловко прижать одну из своих рук к ее щеке. Харуно застывает на месте почти забавно, становясь неподвижной, как статуя, даже почувствовав, как он проводит подушечкой большого пальца по мягкой коже ее правого глаза. Девушка замечает шаринган, из-за чего инстинктивно пытается отстраниться — только чтобы обнаружить, что не может. Шиноби удерживает ее с помощью какой-то техники обездвиживания. Внезапно нервы Сакуры натягиваются от напряжения, она дрожит, тщетно пытаясь закрыть глаза.
Пульсация чакры резкая и внезапная, возникает сильное, жгучее ощущение, которое заставляет глаза наполниться слепящими слезами. Итачи резко отпускает ее, наблюдая, как она слегка вздыхает и вытирает слезы тыльной стороной ладони. — Какого черта? — Задыхается куноичи, ненавидя тот факт, что на самом деле плачет без причины перед ним.
— Прошу прощения, — бесцветно говорит Итачи, зная, что слезы вызваны кратковременным шоком от дискомфорта в сетчатке, но он все еще чувствует себя довольно обеспокоенным. — Я думал, ты будешь сопротивляться, так было бы еще больнее.
Сакура кивает, закрывая глаза, пока не исчезли последние следы жжения. Она соскальзывает с мраморной стойки, поворачивается и впервые полностью смотрит на себя в зеркало. Ее отражение теперь почти неузнаваемо — черты лица и строение тела, конечно, не изменились, но волосы и глаза имеют соответствующий оттенок темно-коричневого. Видеть две наиболее отличительные черты, которые делают ее Сакурой, настолько измененными, непривычно. В замешательстве она рефлекторно делает шаг назад. Требуется несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями, после чего куноичи поднимает глаза и слегка неуверенно улыбается Итачи. — Спасибо.
Он бормочет свое согласие, и, прежде чем успевает шагнуть к двери, ирьенин легко перехватывает партнера, прислоняясь и немного краснея. Учиха приподнимает бровь, несколько озадаченный, но она опережает его вопрос, указывая на волосы. — Ничего не собираешься делать? — Многозначительно предлагает напарница. — Ты тоже будешь выделяться.
Итачи вынужден признать, что это раздражающий, но обоснованный аргумент. Он немного хмурится, закрывая глаза на долю секунды. Выполнять хенге на себе значительно легче, так как не приходится сталкиваться с сопротивлением чужой чакры, и техника выполняется за считанные секунды. Снова открыв глаза, нукенин обнаружил, что Сакура смотрит на него с некоторым удивлением, и он с интересом поворачивается к зеркалу.
— О-о, — куноичи не может не вздохнуть с некоторым благоговением, глядя на отражение в полном восхищении — он бессознательно отразил ее образ, теперь у них одинаковый оттенок темно-каштановых волос и глаз. — Мы могли бы быть братом и сестрой. — Девушка не может решить, забавна ли эта идея или странно тревожна. Итачи выглядит совершенно возмущенным. Пожав плечами, Харуно ухмыляется, прежде чем распахнуть дверь ванной и направиться в номер, чтобы найти туфли на высоких каблуках, которые будут противодействовать трехдюймовому сопротивлению платья. Итачи наблюдает, как она достает пару туфель на шпильках из задней части шкафа, прежде чем бросить их на кровать и задрать юбку до колен, пытаясь отрегулировать сложные ремни вокруг лодыжек.
Она слишком погружена в стремление подчинить шпильки своей воле, чтобы заметить, как Итачи садится рядом и смотрит на ее ноги — не на ноги, а на обувь, быстро и задумчиво поправляет Сакура. — Тебе не следует их надевать, — наконец говорит партнер. — Они слишком непрактичны и будут мешать, если возникнет необходимость в тактическом уклонении.
— Не волнуйся, — куноичи небрежно отмахивается от беспокойства, подтягивая одно колено к груди и проверяя посадку обуви. Внезапное действие заставляет юбку скользнуть на добрых шесть дюймов выше, и Учиха быстро находит плетение на замысловатых одеялах довольно увлекательным. — Кроме того, мое платье все равно слишком длинное, — указывает она. — Я не хочу спотыкаться об подол, если возникнет необходимость выполнить тактическое уклонение, или во время… — ирьенин снова слегка ухмыляется, решая, что можно немного поразвлечься. — Танцев или что-то в этом роде, — небрежно продолжает девушка.
Это, безусловно, вновь привлекает внимание Итачи; он резко оглядывается на нее. — Прошу прощения?
— Придется убить некоторое время, прежде чем мы заманим будущего зятя подрядчика в темный угол особняка, и… ты знаешь, — слишком терпеливым тоном объясняет напарница. — Это вечеринка по случаю помолвки, так что вряд ли будет происходить что-то еще.
Бесстрастный фасад исчезает на долю секунды, в результате чего Учиха выглядит почти физически больным.